Миллиард долларов наличными

Алла, надев акваланг, ласты, баллоны, взяла буксир и ружье и прыгнула в воду. После того как они быстро освежевали рыбу, засыпали изнутри и снаружи солью и положили в холодильник, Глеб, встав у лееров, застыл, вглядываясь в воду.

— Что там? — спросил Седов. Довгань кивнул:

— Смотри.

Подойдя к нему, Седов увидел: внизу, ясно различимая под толщей воды, скользит Алла. Влекомая буксиром, помогая себе ластами, она сейчас, будто чувствуя, что они наблюдают за ней, показывала чудеса подводной акробатики. Кувыркалась, совершая плавные пируэты, поворачивалась в разные стороны, легко меняла направление движения, скользила, извиваясь, как угорь, вдоль скал и водорослей. Она настолько хорошо владела телом, что в самом деле напоминала рыбу. Глеб усмехнулся:

— Сможешь так?

— Нет. Гибкости не хватит.

— Я тоже не смогу. Хотя пробовал. Как она тебе под водой?

Седов молчал, не зная, что ответить. Наконец сказал:

— Способная девочка.

— Очень способная, — Глеб вытер тыльной стороной ладони пот со лба. — Очень.

Похоже, Глеб был настроен дружелюбно. Почувствовав это, Седов сказал:

— С парусами она тоже здорово работает. Она всегда так умела?

Разглядывая скользящую под водой Аллу, Довгань усмехнулся.

— Да нет… До того, как мы с ней познакомились, у нее это получалось хуже.

— А… — Седов помедлил. — А давно вы познакомились? Довгань долго не отвечал. Наконец изучающе посмотрел на него.

— Мы-то? Что… Она тебе об этом не говорила?

— Нет. Да я и не интересовался.

— Понятно… — Довгань долго смотрел в воду. — Осенью. Месяцев восемь тому назад.

Седов промолчал. Довгань добавил:

— Да, точно, завтра будет ровно восемь месяцев. Хочешь знать как?

Седов неопределенно пожал плечами.

— В кабаке, — сказал Глеб.

— В кабаке? — переспросил Седов из вежливости.

— Да, в нашем кабаке, в «Алазанской долине». Она там пела.

— Пела?

— Да. Раньше она пела в Краснодаре, тоже в кабаке.

— Что — она профессионалка?

— Вроде этого. Она раньше училась в консерватории, в Москве, а потом поругалась с родителями и стала выступать по кабакам. Она и в концертах выступала. Может, слышал когда-нибудь — Алла Позднякова?

— Не приходилось. Я ведь по концертам не очень хожу.

— Ну да… В общем, она классно поет. Я тебе потом покажу ее афиши. Я, как услышал ее в первый раз в «Алазанской долине», стал ходить туда каждый вечер. Посылал букеты, подарки, все такое. Заходил в гримерную, приглашал посидеть в кабаке вместе. Она ни в какую. Вообще, она сначала в упор меня видеть не хотела. Ну а потом я все-таки увел ее оттуда.

— Увел?

— Да. Вошел в гримерную, когда она там была одна, и сказал: девочка, так и так. У меня внезапная любовь, такая, что хоть стреляйся. Но делить тебя хоть с кем-то, а особенно с кабацкой публикой, я не могу. Так что или бросай все: пение, дом, родных, все на свете… И со мной. Или уезжай с глаз долой, чтобы я тебя больше не видел… Иначе… — Глеб помолчал, следя за водой. — Иначе, сказал я ей, я не выдержу. Что-нибудь сделаю. Тебя убью. И сам застрелюсь. Знаешь, почему я все это тебе говорю? — Глеб смотрел на него в упор. Выдержав взгляд, Седов спросил:

— Почему?

Довгань взял его за шею, дружески трясанул.

— Эх, Юра… По одной простой причине: я тебе доверяю. Седов сказал осторожно:

— Интересно. То чуть морду не набил, то стал доверять. Отпустив его, Довгань отвернулся.

— Чудо… Я как раз и стал тебе доверять после того случая… Когда я тебя к Алке приревновал… Что ж ты не спрашиваешь — а она что?

— А она что?

— Она сказала: мне нужно подумать.

Там, под толщей воды, куда смотрел Довгань, Аллы уже видно не было. Выждав, Седов спросил:

— И… что дальше?

— А что дальше? — Глеб посмотрел на него. — Дальше ты видишь сам. Она здесь, со мной. И всегда будет со мной.

— Вы женаты?

— Еще нет. Конечно, я с Аллой распишусь. Но скажу тебе, Юра, что все, что у нас с ней происходит, — гораздо больше, чем жениться. В тысячу раз больше. И закончим сейчас всю эту фигню, исповедь и прочие приколы, хорошо?

— Хорошо.

— Ты хоть нам споешь сегодня? Ты ведь свою гитару так ни разу и не взял в руки.

— Так некогда было. То у парусов, то шторм.

— Ладно. А сейчас бери на берег гитару. Будем делать уху и петь. Яхту подгоним вплотную к берегу, на всякий случай. Посидим. Жахнем по рюмочке, за дружбу. Ты как? Не против?

— Совсем не против.

После того как Алла вышла из воды, они подняли якорь и осторожно, на самой малой скорости, подвели яхту вплотную к берегу. Глеб ошибся — бухта оказалась не такой уж безлюдной. Пока они заново бросали якорь, пока переносили на берег вещи, на краю пляжа появилось четверо туристов, два парня и две девушки, с рюкзаками. Ребята вели себя скромно, осторожно разделись, быстро искупались и затихли, улегшись загорать прямо на гальку. Лишь когда Алла, расхаживая по бухте, начала собирать камни, один из парней, понаблюдав за ней, спросил:

— Ищете камешки для ожерелья?

— Нет. Пробую найти сердолик. Парень покачал головой:

— Зря. Сердолик давно уже весь выбрали. И в Сердоликовой бухте, рядом, и в других бухтах. Его нужно искать на дне. Или приходить сюда после шторма. Бывает, его очень много выбрасывает.