Миллиардер и я. Развод и девичья фамилия (СИ)

— Я не пробую то, о чём понятия не имею, — отрезал супруг.

— Очевидно, только в еде, — хихикнула я.

— Это ещё что должно означать?

— Ничего, — я миролюбиво улыбнулась. — Наслаждайся своим омлетом из пяти яиц. Приятного!

Хопперсы были действительно вкусными, и портить себе удовольствие от завтрака, раздражаясь на благоверного, не хотелось. На десерт я заказала пудинг Ваталаппам — пришедшее на Шри-Ланку из Малайзии блюдо из кокосового молока, яиц, кардамона, ванили и агар-агара, щедро политое джаггери — пальмовым мёдом. И выпила свежий манговый сок, поданный в стеклянной кружке с трубочкой, по объёму напоминавшей небольшое ведёрко. Когда всё это приятно заполнило пустой, исстрадавшийся по еде желудок, я ощутила полное умиротворение и желание дружить со всем миром, включая и собственного супруга, продолжавшего с хмурым видом ковыряться в заказанном на десерт чизкейке.

— Если не нравится, не ешь. Такое впечатление, что решаешь, с какой стороны к нему подступиться, чтобы он не укусил тебя в ответ.

— Может, будешь смотреть в свою тарелку? — грубовато бросил Константинидис.

Моё намерение дружить с ним мгновенно испарилось. Пожав плечами, я допила сок и поднялась из-за стола.

— Мои тарелки уже унесли, и мне здесь больше делать нечего. Увидимся позже… наверное.

Но только двинулась прочь, супруг стиснул моё запястье.

— Ты что, обиделась?

— Почему ты бесишься? Всё уже выяснили, решили просто отдыхать, не доводя друг друга… — я постаралась высвободить запястье, но он и не думал разжимать пальцы.

— И, по-твоему, ты меня не доводишь?

— Потому что посоветовала не есть чизкейк? Ешь, только не нужно его бояться. Он чувствует твой страх!

— Ну вот опять! — всплеснул свободной рукой Константинидис.

— Да с каких пор ты стал таким чувствительным? — всё же стряхнула его руку. — Ешь свой чизкейк, бойся его, если хочешь… я — на пляж, a????[1]!

И чуть не бегом бросилась с террасы. Но, выскочив под пальмы, замедлила шаг. Может, и правда следует быть с ним помягче? Перспектива бегать от супруга, как от чумы, и смотреть на его недовольную физиономию, возвращаясь в наш «президентский люкс» вечером, совсем не радует. Тем более что мне начинает здесь по-настоящему нравиться, и тратить обещающий стать приятным отпуск на противостояние с благоверным — по меньшей мере глупо. Не говоря уже о том, что влюбить его в меня тоже становится всё нереальнее с каждым днём. Вздохнув, я повернула обратно в сторону «Кокосмоса», но тут же снова остановилась. Нет, не могу себя пересилить! Пусть всё идёт как идёт. Если благоверный и дальше будет хмуриться так, что от его вида молоку впору скиснуть — так тому и быть! От Эвелины он безропотно терпел выходки похлеще — ещё и выбегал за ней из ресторана, когда мадам изволили гневаться! А тут его, видите ли, задела безобидная шутка! Фыркнув, я вскинула голову и, уже уверенно направилась к нашему «люксу». Переоденусь — и на пляж! А на завтра закажу экскурсию по мангровым зарослям, в Калутару или к буйволу на рога, лишь бы убраться из отеля! И, вообще, что я в нём забыла? Денег у меня достаточно, чтобы все две недели отпуска колесить по острову на каком-нибудь тук-туке[2]! На душе сразу потеплело. Я с облегчением выдохнула, водрузила на нос солнечные очки и…

— Клио! — супруг налетел со спины, как тайфун, тотчас вцепившись в мой локоть, хотя убегать я не собиралась. — Опасался, опять исчезнешь и придётся искать тебя по всей территории!

Я смотрела на него, не скрывая растерянности. На лице сизигоса — уже ни тени недовольства, голос — совершенно нормальный.

— У тебя раздвоение личности? — не удержалась от язвительности. — Или вас два?

Константинидис замялся и небрежным жестом взъерошил волосы на затылке — как я успела заметить, это означало, что он смущён.

— Мне жаль, что я не сдержался. На самом деле про чизкейк было смешно, правда. «Он чувствует твой страх!», — и, неуверенно улыбнувшись, протянул мне раскрытую ладонь. — Снова друзья?

Я сделала вид, что колеблюсь, но всё же вложила ладонь в его и тоже улыбнулась:

— Приятель и приятельница, которые проводят отпуск вместе.

Константинидис кивнул и как ни в чём не бывало поинтересовался:

— Теперь на пляж?

— Ты тоже?

Вопрос его как будто удивил.

— А для чего ещё я сюда летел! Не за омлетом же из пяти яиц! — и, подмигнув мне, кивнул в направлении нашего «люкса». — Переоденемся — и к морю! Расслабимся как следует. Лично я собираюсь подниматься с лежака только чтобы поплавать, пообедать, поужинать и спать. Как тебе такое?

— Придётся купаться в защитном креме от солнца.

— Чтобы не обгореть? Да, я…

— Чтобы не покрыться плесенью!

Неторопливо шагавший чуть впереди Константинидис даже остановился.

— Ты все отпуски так проводишь? — ужаснулась я. — Две недели на лежаке?

— Ну… — супруг замялся. — А что ещё здесь делать?

Я спустила солнечные очки до самого подбородка, чтобы посмотреть на него «напрямую».

— Ты это серьёзно? В одной Калутаре интересных мест больше, чем на всём Санторини! Не то, чтобы твой остров мне не нравился…

— И ты собираешься посетить их все? — теперь ужаснулся он.