Миллиардеры на дороге не валяются (СИ)

Я совершенно отчётливо вдруг это осознала в тот день, когда московский офис Сафарова по собственной инициативе прислал за своим боссом вертолёт одной частной медицинской компании, на крыше которой располагалась вертолётная площадка, а в полёте больного сопровождали опытные врачи.

Мне рассказала об этом Танька. В воскресенье, наш выходной, она зашла за мной, чтоб у меня не было возможности отвертеться от купания в речке. Каждое лето Татьяна ноет, что скоро закончится купальный сезон. А я не хочу идти на пляж, потому что боюсь обгореть.

Таньке-то что? Рыжие могут хоть весь день пробыть на солнце, и хоть бы хны! А у меня тут же кожа начинает шелушиться. Вот я и пытаюсь избежать сомнительного удовольствия искупаться в нашей речке, которая имеет забавное название: Безымянная. Другое дело, что потом мою обгоревшую кожу забавной не назовёшь. Но Тане удалось меня уболтать.

К тому же у меня был день рождения. Правда, дата не круглая — 22 года. Я не собиралась день рождения где-то отмечать. Думала, вечерком придёт Таня, ну и ещё кто-то из бывших одноклассниц, соседка Оксана, посидим за столом, и всё. Но Татьяна припёрлась до обеда, кинулась ко мне с объятиями-поздравлениями. Как после такого отказать ей в её просьбе?

Прихватив с собой квас и большой зонт, мы пошли на речку. Народу было немного, и я по такому случаю расслабилась. Хоть соседи и перестали на меня коситься после того, как Рыков уехал из райцентра (а уехал он сразу после м-мм беседы с Сафаровым), но я всё равно в душе боялась, что кто-то посмотрит на меня осуждающим взглядом. Боялась, что со мной случится истерика. И тогда виток сплетен, как ни смешно, закрутился бы по новой.

И вот, когда мы весело плескались в нашей Безымянке (так по-простому речку называют жители Медвежьего), в небе появился вертолёт. Мы с Танькой (вроде уже взрослые, однако бывает, что ведём себя, как малохольные) начали махать ему рукой.

Мне было очень хорошо. Впечатление, будто я лечу высоко в небе. В этом вертолёте, или рядом с ним — без разницы. Главное, что я летала… Летала от неожиданно накатившего на меня предчувствия счастья. А вертолёт ещё, как на грех, оказался голубого цвета. Ну я и вспомнила песенку Крокодила Гены. Вспомнила и запела там же, в воде:

Прилетит вдруг волшебник

В голубом вертолёте

И бесплатно покажет кино.

С днём рождения поздравит

И, наверно, оставит

Мне в подарок пятьсот эскимо.

Потом, подумав, сказала:

Не надо пятьсот эскимо. Нам бы, Тань, каждой из нас хотя бы по парочке мороженого, и даже не обязательно эскимо: можно пломбир. А то жа-арко!

Танюшка расхохоталась и вдруг хлопнула себя по лбу.

Марта, — завопила она, — я забыла тебе рассказать офигенную новость! Сегодня утром, как раз, когда я сдавала смену Марии Сергеевне, из Москвы за Сафаровым прислали санитарный вертолёт. Причём, как я слышала, это даже не вертолёт, а целая клиника на крыльях! Обалдеть!

Больше Татьяна ничего сказать мне не успела. Представив, что я никогда не увижу Дара, я побледнела. Сильно закружилась голова, закололо в сердце, мышцы вдруг разом ослабли. Я начала хватать ртом воздух. В голове мелькнула мысль, что у меня налицо все признаки предобморочного состояния. В следующий момент почувствовала, что не могу двигать ни руками, ни ногами, а значит, в любую секунду пойду на дно.

Ну и ладно, — подумала я. — Что тут такого? Одним человеком на земле больше, одним — меньше, это не имеет большого значения. Вот только бабушку жалко. Но разве моя вина, что я физически не смогу жить, не видя глаз Дара? Бездонных чёрных глаз. Они захватили меня в плен, едва мы с Даром встретились взглядами. И — всё, я пропала.

Марта, что с тобой? Не умирай, пожалуйста! — услышала я голос насмерть напуганной Тани.

Весёлые яркие веснушки на лице подруги внезапно исчезли. Или мне в том состоянии, в котором я тогда пребывала, так показалось, не знаю? На какое-то мгновение Таня надо мной зависла. Затем, обхватив меня за шею, она изо всех сил начала грести одной рукой к берегу. Я лежала на спине и пыталась увидеть напоследок тот, голубой вертолёт.

У меня не было никаких сомнений, что в этом вертолёте врачи из Москвы увозят моего любимого (да, правде нужно смотреть в глаза: я полюбила Дара). Но перед глазами почему-то всё прыгало. Я силилась увидеть вертолёт, чтоб хотя бы так проститься с Эльдаром. Мне это было очень важно. Хотя бы так, издалека… А что будет со мной — неважно. Но вертолёт куда-то исчез. Я поняла, что Сафаров улетел. Улетел, и даже не обещал вернуться…

Чёрт, как колет сердце! Когда же оно остановится? Я знаю, такие вещи с молодыми тоже случаются. Конечно, очень жаль бабу Аню. Но я не могу больше видеть это беспечное небо с легкомысленными облачками, яркое солнце, которое сейчас надо мной как будто смеётся: дескать, чего ты, дурочка, с ума сходишь? Знаешь, сколько у него девчонок, которые готовы пойти за ним на край света? А ты просто одна из них. Так что забудь его и живи, как будто Дара никогда не было в твоей жизни.