Миллион и один день каникул

— Возьми. — Она протянула телеграмму и квитанцию. — Расписку не забудь!

Белый почтальон уже летел над крышами, держа в клюве срочную депешу. Сильные крылья беззвучно рассекали воздух, но Картина ощущала его упругость каждым своим пером. Она торопилась, понимая важность поручения.

«Вы что — не видите, что в клюве не простая бумаженция?! Это же те-ле-грам-ма! Срочная бумага! Печатными буквами пишется на тонкой ленте и приклеивается к бланку с двумя „м“! Телеграмма».

«Эх, мелкие птахи! — размышляет про себя белая ворона, встречая крылатых собратьев. — Что вы понимаете в почтовом деле? Как пишется слово „телеграмма“?»

Тянулись поля и перелески. Разбрызгивая грязь, неслись по петлям дорог машины. Картина летела напрямую, заставляя сворачивать встречных птиц.

Три озерка среди ельника.

За ними — большое село.

Самая просторная крыша, блестящая издали на солнце, — это правление, где ждет телеграмму председатель Федосов.

Сквозь стекло Картина с трудом разглядела в продымленной комнате несколько человек и дала о себе знать.

На стук распахнулось окно, из него повалил густой дым. Можно было подумать, что в комнате пожар. Но опытная ворона прекрасно знала, что во время совещаний из служебных помещений струится табачный дым.

— Никого нет! — сказал распахнувший окно человек, равнодушно взглянув на ворону.

Картина настойчиво долбанула раму.

— Не мешай работать! — махнул человек.

— А ну погоди, — отстранил его председатель совхоза, — не видишь — бумага?!

И протянул руку.

Картина, признав председателя, позволила взять телеграмму.

— Да это же мне! Депеша… Молодец птица! — И председатель внимательно оглядел Картину. — Никак ты наша, берниковская? А?

Картина важно наклонила голову и протянула лапой квитанцию.

— Надо расписаться? — весело поинтересовался председатель и, вынув карандаш, поставил лихой росчерк. — Благодарю за срочность, уважаемая! Прошу беспокоить нас в любое время! Будем очень рады. — И крикнул через плечо: — Зерна дайте почтальону!

Но почтальон уже улетел.

Председатель проводил ее долгим взглядом, вспомнил сломанный телефон, старую тетю Наташу и обо всем догадался.

— Кончать совещание! — приказал председатель. — Всем — по рабочим местам! И открыть окна! Забыли, что на дворе весна?!

На весенних радостных крыльях возвращалась в Ерши Картина. Впервые в жизни выполнила она такое поручение. Значит, людям нужна ее способность летать… Так приятно лететь, когда знаешь цель.

Тетя Наташа ахнула, когда увидела подпись председателя Федосова, погладила птицу по голове:

— Устала, бедняжка?

Картина легко взлетела на почтовое дерево.

— Верка! — закричала почтальонша так пронзительно, что продавщица, бросив покупателей, мигом выскочила на крыльцо. — Заводи марш, Верочка! Самый распрекрасный марш!

Вера ничего не поняла, но в магазине тотчас грянул во всю мощь труб боевой марш.

Картина неподвижно замерла на ветке. Она была растрогана.

Пионеры еще не приходили за почтой. И тогда новый почтальон взялся разносить письма. Картина указала розовым клювом на пачку корреспонденции.

— Погоди, — спохватилась тетя Наташа, пересчитав письма. — Как ты узнаешь, кому какое? Ерши большие, улиц много, а на почтовых ящиках номера квартир.

Тут Картина совсем изумила почтальоншу, дав понять, что она обучилась грамоте. Взяла конверт с номером дома три и квартирой четыре и простучала клювом семь раз.

— И буквы знаешь? — тихо спросила тетя Наташа.

«А-кра, бе-кре…» — вполголоса подтвердила белая ворона.

— Лети, — разрешила почтальон и задумалась. — Погоди маленько.

Принесла из соседней комнаты коричневую сумку, разложила письма по отделениям, укоротила ремень, надела птице на шею.

— Теперь ты настоящий почтальон… В добрый путь!

Под торжественный марш начала работать новый почтальон. Облетела улицу за улицей, дом за домом. Входила в подъезд, вынимала клювом из сумки нужное письмо и — в щель, в ящик.

Гордо чувствовала себя белая птица!

А тетя Наташа, сидя у окна, размышляла, как изменился на ее глазах мир. Когда-то радио было в новинку, а теперь — пожалуйста, вокруг столько источников знаний, что даже вороны попадаются почти грамотные.

Конечно, Картина очень мудрая ворона, друзья у нее умницы, и бухгалтер Нехлебов почти академик в счете. Но разве легко научиться считать до десяти, когда у тебя четыре когтя на лапе?.. Пятипалый складывает две лапки, и у него ровно десяток. Двукопытный складывает пять раз по два. Птице соображать труднее: четыре да четыре, да плюс два хвоста — свой и чужой. Запутаться можно со своими соображениями!

Обедать домой тетя Наташа не пошла. Дождалась крылатую помощницу, и они вместе утолили голод хлебом с молоком. Вера уже знала, что случилось на почте, и из магазина летел вальс за вальсом. Тетя Наташа рассказывала Картине о своей жизни.

В конце рабочего дня Картина отнесла одной старушке пенсию. Старушка нисколько не удивилась, увидев на балконе птицу с сумкой, спросила:

— Это Наташка тебя прислала?

Пересчитала аккуратно деньги, расписалась в ведомости, вздохнула: