Миллион миль

Когда подошла наша очередь входить в гавань, то, поравнявшись с молом, мы услышали звуки оркестра. На Северном моле собралась целая толпа в мундирах хаки, а когда мы подошли ближе, оркестр заиграл величественный гимн «Правь, Британия!» Когда мы повернули во внутренний бассейн, то увидели, что солдаты кидают в воздух фуражки.

Это был благородный жест, великолепно задуманный и прекрасно исполненный. Весь гарнизон Гибралтара собрался, чтобы показать, как армия уважает флот.

Глава 16. На мели

I

На следующий день мы опять вышли в море. Где-то в Атлантике снова возникла опасность. «Шарнхорст» и «Гнейзенау» вышли на наши конвойные маршруты.

Погода была просто ужасной, и в полночь нас отослали обратно. «Ринаун», «Шеффилд» и «Арк Ройял» отправились дальше без сопровождения. Шторм усиливался, ослабевал, но в воскресенье превратился в настоящий ураган такой силы, какого мы еще не видели. Летающая лодка «Сандерленд», стоявшая на якорях в гавани, оборвала трос и вылетела на берег. Следом за ней на берег, но уже вместе с якорем, выбросило летающую лодку «Лондон». Баржи, рыбацкие боты, каботажные пароходики валялись на берегу по всей бухте до Ла-Линеа.

В понедельник ветер немного ослаб, и мы вместе с линкором «Малайя» и эсминцами «Джерси» и «Фоксхаунд» отправились на запад. Мы отсутствовали 3 дня, а когда вернулись в Гибралтар, там бушевал новый шторм. Но в промежутках между штормами погода была неплохой.

В течение всего февраля после набега на Геную мы работали сиделками при главных силах. Мы выводили в море тяжелые корабли, которые уходили прикрывать конвои, встречали их при возвращении, а в промежутках патрулировали, как всегда. Несколько раз во время патрулирования нам приходилось сражаться со штормами, налетающими с запада. Иногда выпадали приятные деньки — теплое солнышко, спокойное море. Тогда на мостике снова начинались уже забытые споры, а мы лениво ползали по своему квадрату, обсуждая любой замеченный предмет и любуясь кружащими в небе чайками. Мы оставались «счастливым кораблем».

Периодически возникали слухи, что нас вернут в Англию для ремонта — и связанных с ним отпусков. Но все слухи оказывались ложными.

В конце месяца, когда общая ситуация успокоилась, нас отправили патрулировать в новый район, который простирался от Танжера до Тарифы и почти до мыса Трафальгар.

В Средиземном море стоял туман. Шторма нагнали в западный бассейн холодную воду Северной Атлантики, которая нарушила спокойствие внутреннего моря. Туманы дошли до мыса Европа, иногда они выплескивались даже к Тарифе, но ни разу не помешали нашим патрулям. Мы мотались по предписанному треугольнику, благодаря судьбу, что мы не находимся на другой стороне пролива. Пусть там отдувается кто-нибудь другой.

Это патрулирование носило еще более декоративный характер, чем все предыдущие выходы. Итальянские подводные лодки использовали марокканские территориальные воды в нарушение всех международных законов. Официально доказано, что 2 раза они использовали эти воды для атак наших торговых судов. Подводные лодки, которые стояли в Танжере, прибыли туда, держась внутри территориальных вод, вышли из порта они также используя эту зону.

Мы строили различные теории относительно того, зачем штаб погнал нас в море, и пришли к выводу, это сделано для оправдания собственного существования.

Столько-то эсминцев находятся в море, за столько-то дней пройдено столько-то миль. Но эта теория родилась лишь после того, как мы стосковались по злачным местам больше обычного. После подобной прогулки особой тоски не возникало, но нам сильно не нравился туман. В пятницу утром мы получили приказ возвращаться в гавань. Но когда мы находились уже на подходах к Гибралтару, приказ был отменен. Вместо этого нам приказали пройти через пролив.

II

Прогноз погоды сухо сообщал: «Густой туман в Средиземном море». Мы прошли через пролив, оставив позади теплое солнце. Туман спускался с вершины Скалы в море подобно стене, но после Альмины слегка поредел, оставив на поверхности моря отдельные клочья.

Издали он выглядел твердым, как волнолом. Слой был не слишком толстым и над ним виднелось синее небо. Но когда мы подошли ближе, он превратился в шевелящуюся и извивающуюся массу. Отдельные клочья плавали рядом, похожие на айсберги. Внутрь туманного материка вели узкие фиорды.

Мы вошли в один такой «залив» между туманными берегами. А потом мы нырнули прямо в белую муть. Мы сразу и полностью ослепли. С самого начала мы не видели дальше собственного флагштока на форштевне. Туда были посланы наблюдатели, чтобы предупреждать о встречных кораблях, но это был бессмысленный жест.

Мы шли в тумане предписанное время, пока не прибыли в нашу зону патрулирования. Других способов определиться у нас не было. Мы видели эсминец, который сменяли, как раз в тот момент, когда нырнули в туман, а больше мы не видели ничего. Мы и не слышали ничего. Средиземное море было пустынным и тихим особой зловещей тишиной тумана.