Миллион миллионов, или За колёсиком

А у нас на фирме непонятки пошли,
Не успели бандиты отъехать – прокурорские пришли.
А я хотел соскочить и свою долю продал,
А мой партнёр Вася за это мне по ебалу дал.
А я был торчёный и его обматерил,
А Вася за это мне вообще ебло разбил.
Я подался в больницу, а она на замке,
Я пришёл с Васей мириться, а он с пулей в башке,
Я побежал в ментовскую, а там мудак на мудаке,
Я приполз к жене, а её кто-то ебёт на толчке!
Оуоу! ебёт на толчке…
Я поперся по улице, и на меня наехал «мерс»,
А хозяин вылез и на меня залез.
Я пошел дальше, и на меня наехал «ниссан»,
А хозяин вылез и на меня нассал.
Я лежал, где оставили, и на меня глазела Луна,
Я звал свою смерть, но ко мне не пришла она.
Тогда я уснул и видел, что по Африке еду на белом слоне,
А ещё, что по прерии еду на чёрном коне,
А ещё, что в ракете лечу к Луне,
А проснулся на асфальте весь в блевотине.
А из подворотни выползла какая-то блядь,
Она села на корточки и начала срать.
Я смотрел на ее жопу и меня возбуждала она,
Она была большая и ждущая, как родная страна.
Оуоу! родная страна…
Раньше нам говорили, что мы лучше всех,
А потом нам сказали, что мы хуже всех.
Теперь нам говорят, что мы вроде опять ништяк,
И это правильно, потому что Владимир Владимирович Путин говорит так.
И то, бля: кто себя ненавидит, кто полюбит того?
А если и полюбит, то такое же говно.
А мне нельзя быть говном – Вася умер за то, чтоб я не был говном,
Я должен быть адекватным не нищим пацаном.
И все мы должны быть адекватными не нищими пацанами,
И тогда американцы и остальные засранцы заебутся тягаться с нами!
Оуоу! американцы! Оуоу! бля, засранцы! Заебутся тягаться с нами…
Вот я возьму свои бабки и вложу их в реальный сектор экономики,
И тогда все твари запрыгают, как сраные гномики.
И тогда к нам рекой потекут инвестиции,
И Москва, слышь, суки, станет деловою столицею
мира. Ну кому ещё непонятно?! Хуй вам в рот, ебаные черти!
Кто ещё хочет комиссарского тела?! Кому не хватило Васиной смерти?!
Я теперь понял расклад и знаю, что делать, а именно:
Надо бросать на хуй кокс и шлюх, оуоу! надо родину любить, не надеясь, что это взаимно!

Остаток вечера проходит мирно. Клара словно забыла о заведённом ею разговоре, и они многословно обсуждают ничего не значащие пустяки. Но в итоге, встав из-за стола, Мхов всё равно ощущает внутри себя постороннюю пустоту, правда, локализовавшуюся до размеров тревожно пульсирующей точки.

От трёх текил Клару немного разморило; садясь в машину, она теряет равновесие и чуть не падает на тротуар. Мхов вовремя ловит её, удерживает, прижимает к себе и вдруг, через горячий алкогольный запах, взасос целует в губы. Она, смеясь, отбивается, Мхов заталкивает Клару в пахнущий разогретой кожей салон, чувствует, что ещё немного, и он станет иметь её прямо здесь, на заднем сиденье автомобиля. Поэтому он хрипло командует водителю:

— На Маросейку!

Мхов боится не дотерпеть до «Сокола», в свою же семейную квартиру на «Смоленке» он никогда не привозит, и не привозил ни Клару, ни кого бы то ни было ещё до неё.