Миллион миров с тобой (ЛП)

Россия, я думаю, волна ностальгии захлестнула меня. Я знала, что это может быть она, как только узнала Ленина на фреске и стиль, но что-то подобное могло быть нарисовано в любой стране советского блока после революции. Я могла бы уехать куда угодно, от Эстонии до Украины и, поскольку это новое измерение с новыми правилами, потенциально даже в Сан-Франциско. Но нет. Я снова в этой стране, которая так много для меня значит.

Однако это совсем другая Россия. Вместо красивого, элегантного Санкт-Петербурга я, кажется, живу в Москве, и держу пари, что во вселенной, управляемой царём Александром, Москва выглядит лучше, чем здесь. Все здания, построенные в предыдущем столетии, сделаны из простого бетона, архитектура настолько скучная и не вдохновляющая, что эффект должен быть преднамеренным. Элегантные станции метро свидетельствуют о более ранней эпохе, которая хотела, чтобы её общественные места вызывали благоговейный трепет. Очевидно, это чувство давно угасло. Машины, проезжающие мимо нас, такие квадратные и приземистые, что их можно было бы сжать, чтобы они вписались в набор Лего. Мама говорила мне, что Советский Союз не верил в капиталистический упадок, а упадок, по-видимому, включал производство автомобилей в любом стиле, кроме “уродливого".

Сейчас сумерки. Джози, должно быть, устала после рабочего дня, но всё её внимание сосредоточено на мне, когда она спрашивает:

— Хочешь, я провожу тебя до дома? Я не против.

В лучах заходящего солнца её палец блестит, когда она говорит со мной, и я понимаю, что на нём тонкое золотое кольцо. Обручальное кольцо? О, пожалуйста, не дайте ей выйти замуж за Ватта Конли в этой вселенной. После кровавой смерти в той последней, роковой автомобильной катастрофе во вселенной Триады, я никогда больше не смогу увидеть его лицо, не вспомнив, как оно выглядело после того, как было расколото. И даже миры, где он нормальный парень, где его любовь к Джози искренняя и хорошая, напоминают мне, что его горе по ней подпитывает жестокую бойню измерений в Главном Офисе.

— Эй, — Джози хмурится. — Ты поняла, что я сказала?

— Да, извини. Я действительно плохо себя чувствую. Если бы ты могла проводить меня домой, я была бы тебе очень признательна, — моя улыбка, вероятно, выглядит довольно слабой, но Джози решит, что это потому, что я устала или что-то случилось. Конечно же, она протягивает мне руку, чтобы я могла держаться за неё. Это странно формальный жест, но в то же время нежный, то, что Джози не сделала бы дома, даже когда она суетилась вокруг меня. Может быть, это что-то отчетливо русское, а может быть, оно принадлежит к этому измерению, которое я называю Московским.

Очевидно, мы с Джози больше не живём в одном доме. Ну, если она замужем, неудивительно. Она должна жить со своим мужем, мистером кем угодно, только не Ваттом Конли. Теперь, когда я внимательно оглядываюсь вокруг, я вижу множество других людей её возраста и даже моего возраста, которые определённо идут с работы, а не из школы. Все школьники носят форму, дополненную красными шейными платками или галстуками с булавкой Ленина в центре, и все они, по крайней мере, на пару лет младше меня. Поскольку я уже зарабатываю на жизнь живописью, мои школьные годы, вероятно, закончились. Здесь люди, должно быть, взрослеют немного быстрее.

Судя по машинам и поездам, технологический уровень примерно такой же, как у нас в начале 1980-х годов, так что мои родители даже близко не приблизятся к разработке собственной технологии Жар-птицы. Но если они ведущие учёные в Московской вселенной, как и в большинстве миров, то у них будет доступ к тем материалам, которые понадобятся Полу для создания стабилизатора. Мы можем сохранить это измерение в безопасности.

Мой жилой дом, оказывается, был построен ещё до революции. Поначалу я радуюсь, что живу где-то, где не так уж и уныло, даже если краска плоская и серая, а оригинальные украшения, которые были на дверях и окнах, сколоты или опилены. Когда на улице светло, свет, должно быть, струится через большие окна, освещая большую прихожую и широкие залы. Затем я обнаруживаю, что дореволюционный означает не только "красивый и характерный", старый также означает "лестница". Слава богу, я живу на третьем этаже.