Миллион от Деда Мороза

Вздохнула. Подвела черту:” Больше, Дедушка Мороз, мне ничего не нужно. Сапожки и торт”– отправились в сырую ночь решительные слова.

Малышка рассеянно смотрела на снежинки. Внимание привлекла крупная белая звездочка, парившая медленнее других. Вот подлетела к окну, прилепилась. Показала, каким изящным узором сложились ее ледяные лучи и тонкие иголочки. И медленно закружилась.

Маша погружалась в гипнотическое вращение.

Вдруг ойкнула! Вздрогнула, заморгала. Снежинка сделалась еще больше, размером с пятирублевую монету. Центр подтаял, и оттуда смотрели круглые, ярко-голубые, вполне человеческие глаза. Девочка засопела, еще не решив: плакать или кричать. Ничего не успела. Чудо-снежинка растаяла, а вместе с ней исчезли загадочные сапфировые очи.

2

Обоиконтрастируютсмебельюидругими… “Тьфу, опять пробел западает!”

Света нервно щелкнула мышкой. Ноутбук, ровесник древнеегипетского папируса, кряхтит и виснет, но обязан прослужить как минимум месяц. Девушка взяла подработку в смм-агентстве и после зарплаты обязательно купит новый в рассрочку. Отклонилась от монитора. Устало посмотрела в ночь. Едва заметные белые хлопья суетливо летели над домом.

Беспокойные мысли закружились вместе со снежинками.

Стальная рука экономии сжала счета и горло маленькой семьи. Копили на ноутбук, диван и сапожки. Дохода бухгалтера хватало на оплату жилья, коммуналки, продуктов.

Светлана давно научилась справляться без средств бывшего мужа. От беготни между садиком, работой, магазинами, домом и подработками плакать хотелось часто. Но некогда. Днем просто не позволяла себе раскисать: дочь смотрит, нельзя показывать слабость. А ночью проваливалась в сон, как только голова касалась подушки.

Нет, девчонки не бедствовали. Могли позволить снимать квартиру в Пушкине, а не жить с родителями в Песочках. Иногда ходили в кафе. Покупали недорогую одежду. Преимущественно для дочки – уж очень быстро растет.

Молодая женщина непроизвольно поджала пальцы в тапочках:” Надо бы купить новые колготки. Эти под штанами не видно, но уже стыдно разуваться даже дома”.

“И Машуне сапоги нужны, старые малы. А еще новогодний стол сообразить, и чтоб обязательно с тортом”.

Света любила мечтать. О простом, домашнем, и великом – несбыточном. Нравилось мысленно сбегать из душного кабинета. Переноситься в мир, где хватает денег, у Маши нет соплей и, главное – мать и дочь проводят вместе больше времени.

Когда она размышляла о хорошем, тонкие руки касались подбородка, глаза цвета зимнего неба излучали радость.

Вот и сейчас не заметила, как улыбается.

Думала о новеньком, серебристом ноутбуке: “Допустим, он будет через месяц, а на нем заработаю еще денег”.

О шерстяном пальто: “Если дождется распродажи, куплю. Ага, вместе с колготками” – золотистая челка иронично качнулась.

“А где бы достать миллион? Двушка в Пушкине за 3 миллиона, это ж фантастика! Два дадут в ипотеку, мне бы найти на первый взнос. Что ж, надо попытаться получить всю сумму”.

Светлана обожала квартиру, в которой жила с дочкой. За филенчатые окна, высокие беленые потолки и шипучие чугунные батареи. Пять лет снимала ее.