Миллион Первый

На Первомайке теперь останавливались прохожие и собирались оживленные старики. Некоторые из них еще знали арабский язык и, читая полустертые надписи на чуртах, даже вспоминали людей, лежавших под ними когда-то. Целые надгробия поставили по диагонали, заполнив белыми стройными рядами всю небольшую площадку, между ними посадили шелковистую зеленую травку и выложили белыми плитками проходы, а в центре собрали в большую кучу все обломки чуртов, и из них, как будто из-под земли, выходила огромная белая каменная рука, крепко сжимающая кинжал, клинком устремленный в небо. Напротив — стена со словами-клятвой: «Не забудем, не простим, не оставим». Странное ощущение возникало у каждого, кто прогуливался по белым дорожкам мимо стоящих чуртов. Как будто и в самом деле ожили забытые предки и встали стройными белыми рядами воинов, оберегая нашу общую свободу. Где-то в глубине души тихое благоговение постепенно перерастало в уверенность, что так, видимо, и есть… Ничего не стоила бы эта выточенная из камня рука с кинжалом, если бы рядом с нами не было их душ. На каждое удачное действие тут же рождалось противодействие, активно поощряемое Москвой, и Джохару приходилось буквально продираться через все препоны, оставляя на пути клочки своего сердца. «Я политический бык, — с грустью иногда говорил он, — но главное — пробить дорогу. Каждые пятьдесят лет — высылка или уничтожение чеченского народа, пусть на нашем поколении этот трагический круг наконец замкнется».

В апреле — начале мая 1993 года часть парламента открыто перешла на сторону противников независимости. Председателем парламента они избрали Юсупа Сосланбекова. Этот парламент утвердил Яраги Мамодаева вице-премьером. Получив должность, Яраги тут же создал свои параллельные структуры исполнительной власти под видом комитетов управления отраслями народного хозяйства, в действительности антипрезидентский блок из глав местных администраций. Сразу стали ясны его дальнейшие планы…

Очень долго Джохар раздумывал, что делать с приватизацией. Через полтора года он твердо решил, что она должна коснуться только сферы обслуживания. Лечи Баталов, глава комиссии по инвентаризации, должен был переписать и поставить под контроль все государственное имущество. Но во время ревизии народного хозяйства он «забыл» о многих ценных государственных объектах. Под личным руководством Джохара была проведена вторичная инвентаризация.

В 1993 году Яраги вместе с Лечи Баталовым придет к нам в дом и начнет требовать полной приватизации. За его спиной будут стоять люди, успевшие по минимальной цене купить или дать задаток за какие-либо предприятия, фабрики или хозяйства, еще надеющиеся сломить упорного президента. А Джохар будет спорить и доказывать и уже в который раз убеждать, что нельзя даром отдавать народное достояние. Он так и не распродаст то, что бездушно и легко в России давно ушло «с молотка». Через два часа разъяренный Яраги перейдет на повышенные тона, и тогда побледневший Джохар тихо скажет: «Ты превратил в ад два года моей жизни…» После своей отставки Яраги создал в Москве теневой кабинет чеченских министров, уволенных в свое время Джохаром.

Три раза Джохар менял Кабинет министров, искал новых профессионалов. Пользуясь переходным периодом, почти все пытались разворовать то, что долгие годы создавалось республикой с таким трудом. Только Господин Народ, как любил говорить Джохар, его поддерживал, и те немногие, которые были с ним в начале пути.

Глава 14

6 сентября 1992 года — первая годовщина Дня независимости. Торжественный концерт проходил на стадионе «Динамо» в центре Грозного. До отказа переполненный людьми, он гудел, как большой, полный разноцветных пчел улей. Рядом с Джохаром Дудаевым сидели приглашенные президенты, среди них — гости из Турции вместе с сыном турецкого президента Озала Тургута.

После небольшого парада и вступительной речи начался концерт. В национальных костюмах выплыл женский танцевальный ансамбль «Жовхар» (жемчуг). Розовые шифоновые платья, развевающиеся на длинных косах прозрачные шарфы, осиные талии и потупленные черные взоры — сама нежность, покорность и молодость, как неповторимая ускользающая мечта, зовуще реяла на сцене и уводила, и звала куда-то далеко-далеко. Но вот серебряный вихрь — чеченские юноши в блестящих доспехах с кинжалами и огненными глазами стремительно понеслись на кончиках пальцев в древнем вайнахском танце. Этот ансамбль так и назывался — «Вайнах». Каждый чеченский мальчишка умеет танцевать пламенную лезгинку, а на кончиках пальцев его приучают стоять уже с двухлетнего возраста. Этот танец является главным атрибутом всех ловзар (свадеб).

Больше всего поразил одинокий мужской танец с буркой. Танцора почти не было, из обычной черной бурки выглядывала только голова в каракулевой папахе и виднелись ноги в мягких кожаных ичигах (сапоги без подошвы). Закрывшись буркой, спиной к зрителям, он сделал по сцене три больших круга и растрогал всех присутствующих до слез. Как он это сделал, до сих пор остается для меня загадкой.