Миллион причин умереть

Первое и самое приятное – это полное освобождение от всех обязательств в отношениях с Танькой. Пусть и богата, но слишком много интриг и головоломок в их внутрисемейных отношениях. Что дочка, что папа – одного поля ягоды. Пусть чахнут над своим златом, сколько душе угодно. Его убить, разумеется, никто не посмеет. Да и за что?! А что там они друг против друга затевают – не его печаль...

Второе, многообещающее и даже обнадеживающее, – это непричастность Ольги к убийствам. Да, несомненно, она темная лошадка. И в ее биографии больше темных пятен, чем звезд в Солнечной системе, но она – не убийца. Хотя кому-то очень сильно хотелось, чтобы окружающие думали именно так. Вспомнив Таньку-интриганку, Толик аж зубами заскрипел от злости. Все ведь перепортила и перебаламутила, стервозина. Везде встряла, лбами всех столкнула, а сама в стороне осталась...

А Оленька, пусть и не святая простота и невинность, но именно тот человек, которого он ждал все эти годы. Препятствия, что воздвигает судьба на его пути, должны еще пуще подстегнуть его, ведь без борьбы не бывает настоящей победы. О том, что Ольга ушла с работы вместе с Сергеем, Толик не вспоминал. Он убаюкивал себя самыми приятными размышлениями на предмет его намечающегося романа, неспешно расправляясь с сандвичем и с небывалым равнодушием наблюдая за пикантной сценой, развернувшейся на экране. Мысли вяло текли, уводя Толика куда-то за грань приятной полудремы, поэтому звонок, коротко тренькнувший в прихожей, он услышал не сразу. Вернее, услышал, но не воспринял. Ведь никогда гости не навещали его в половине пятого утра, такого не бывало. И вместо того чтобы встряхнуться, насторожиться, задуматься над тем, что несет с собой чей-то неурочный визит, он прошлепал босыми ступнями к входной двери, щелкнул замком и почти в тот же самый момент был сбит с ног сильным ударом огромных размеров кулака.

– Ну здорово, мудила! – почти весело поприветствовал его недавний знакомый Василий и, вваливаясь в тесноватую полутемную прихожую, сказал кому-то за своей спиной: – Здесь он, здесь! А где же ему быть-то еще? Тепленький, сонненький. Как будто бы нас поджидал...

Толик замотал головой, пытаясь прогнать оцепенение, но сильный удар в челюсть лишил его такой возможности. Изображение перед глазами расплывалось из-за выступивших слез. Челюсть нещадно ныла, а солоноватый привкус во рту свидетельствовал о том, что какой-то из зубов сильно пострадал.

Вошедших было трое вместе с оригиналом Васькой. Толик скорее угадал – кто двое остальных, прежде чем сумел сфокусировать взгляд на их размытых силуэтах.

– Вставай, сынок, разговор есть, – прокаркал Якин Святослав Иванович, по-хозяйски прошествовал в комнату и уже оттуда добавил чуть громче: – У нас не так уж много времени, так что ты давай там сопли побыстрее подбери.

Толик, опираясь о стену, кое-как поднялся. Вытер взмокшее лицо полой висевшей на вешалке куртки и, судорожно дернув головой в сторону зеркала, успел поймать свой затравленный взгляд.

«Это не жизнь, а просто дерьмо собачье!!! – едва не прорычал он вслух, вспомнив о событиях минувшей ночи и милом течении своих мыслей в последний час. – Только-только стоит поверить в хорошее, доброе, светлое, как является кто-нибудь и все топчет своими погаными сапожищами!!!»

К слову сказать, Толик сильно кривил душой против правды. Поганых сапог на вошедших не было. Дорогая добротная обувь. На Танькином отце так вообще ручной работы. Но все это отмечалось Толиком где-то на уровне подсознания. И почти следом за всем этим жуткое раздражение: ну и пусть дорогие ботинки! Ходили бы где-нибудь себе в другом месте, а не топтали его ковер!

Быстро, однако, Танька настучать успела на своего женишка. Видимо, слезы рекой пустила, раз не поленились в столь ранний час заявиться на разборки за дорогущее чадо. А она еще трепалась об убийстве. Не за этим же, в самом деле, они сюда приперлись!!!

Холод все же побежал по позвоночнику. Да еще как побежал! Ноги предательски подогнулись. Сердце заколотилось похлеще, чем у птицы, попавшей в сети. А вдруг Танька не врала?! А вдруг все то, что она говорила, – правда?! Что тогда?!

– Ты хоть понимаешь, что теперь тебе конец? – словно угадывая его мысли, поинтересовался все тот же весельчак Василий.

– П-п-понимаю, – еле разлепил Толик губы. – А за что?!

Его гости неспешно переглянулись и широко разулыбались. Видел бы кто при этом их глаза! Прочтя в них свой смертный приговор, Толик едва не разрыдался. Мелкими шажочками он прошествовал к разобранному дивану и обессиленно на него рухнул. Сил не оставалось ни на что. Попытаться закричать? Глупо. Сбежать – и того глупее. Оставалось сидеть и ждать, какими еще откровениями порадуют его незваные визитеры.