Миллион в воздухе

Тут герцог растерялся, что, по правде говоря, случалось с ним чрезвычайно редко. Он почувствовал, что совершенно отстал от жизни, раз не в состоянии уследить за увлечениями своего сына. Чтобы скрыть свое смущение, он кашлянул.

– Кажется, я где-то слышал это имя. Она англичанка? Или американка?

– Она внучка мадам Бланшар, – ответил Кристиан, – и весьма достойная особа. Я обещал пригласить ее с другом к нам на вечер. Думаю, можно также пригласить Авеналей, Гастона, кого-нибудь из ваших друзей, знакомых матери, в общем, кого хотите. А еще я хотел бы пригласить человека по имени Клеман Адер.

– Вы хотите устроить вечер? – изумился герцог. Сколько он помнил, Кристиан никогда не проявлял интереса к светским развлечениям. – Но так быстро это не делается. Приглашения надо рассылать за месяц, хотя бы за несколько недель! Что о нас будут думать люди?

– Это будет маленький вечер, – вкрадчиво промолвил Кристиан. – Только для своих. Никаких писателей, никаких актрис, никаких салонных звезд. И, честно говоря, я не могу представить себе человека, который пожелал бы вам отказать.

– Ну разве что совсем небольшой вечер, – пробормотал герцог, которого обуревали сомнения. Он покосился на сына, но тот ответил ему безмятежным взглядом сытого кота, слопавшего любимого попугайчика хозяйки и притворяющегося, что знать не знает, отчего к его физиономии прилипли пестрые перья. – А зачем тебе понадобился этот Адер? Сколько я помню, он обыкновенный вульгарный промышленник и к тому же из совершенно незначительной семьи.

– Он создает моторы, – пояснил Кристиан. – А я хочу выиграть следующую гонку Париж – Руан, и мне надо кое-что с ним обсудить.

Герцог заколебался.

– Я надеюсь, – сказал он наконец, – вы не помолвлены с этой мадемуазель Мэй?

– Что вы! – воскликнул Кристиан. – Между нами, она предпочитает священнослужителей. Пригласите на вечер кардинала Парижского, и она будет совершенно счастлива.

Забегая вперед, стоит отметить, что герцог не стал рисковать и приглашать кардинала, который относился к нему довольно прохладно. Зато явились другие гости, общим числом человек тридцать, что составляло недурное число для «маленького вечера».

Среди них оказалась и Иоланда д’Авеналь, которая уже знала об идее выдать ее замуж за Кристиана и горячо поддерживала намерение своих родителей. Граф ей всегда нравился, а что касается страсти к автомобилям, то она уже давно решила, что заставит его забыть все эти глупости.

Впрочем, она не стала опережать события, а повела себя исключительно тонко.

– Дорогой Кристиан! – прощебетала она. – Сколько мы с вами не виделись! – (Два месяца, по правде говоря.) – Это правда, что вы будете участвовать в следующих гонках? Как это очаровательно! Представьте, мне всегда нравились автомобили. В них есть что-то такое… мощное!

Кристиан, который разговаривал с немолодым господином, спросил, знает ли она месье Адера, и представил Иоланде изобретателя. Но тут в толпе гостей произошло легкое движение, и Иоланда обернулась.

Машинально она отметила роскошное шелковое платье, потом еще более роскошные украшения – на корсаже в виде ветки глициний, искрящейся бриллиантами, на шее, в волосах. «Эта диадема! – мелькнуло в голове у Иоланды. – Где же я видела ее раньше?»

Что же до мужчин, то они увидели прелестную девушку, темноволосую, кудрявую, которая улыбалась немного смущенной улыбкой, крепко зажав в руке обшитую кружевом сумочку. Изобретатель, который обладал присущей людям его типа способностью прежде остальных проникать в суть вещей, подумал, что день прожит не зря, и повеселел. Мало того, что сын герцога оказался весьма толковым молодым человеком и со знанием дела рассуждал о моторах, так еще на вечере оказалась такая очаровательная особа.

Возле девушки стоял совершенно растерянный молодой человек, чем-то неуловимо смахивающий на священника. Видя, что Уолтер находится в затруднении, а Мэй попросту не знает, что делать, Кристиан подошел к ним и подвел гостей к хозяину дома.

– Это мадемуазель Мэй, о которой я вам говорил, – сказал он отцу. – А это… кхм… ее кузен Уолтер.

Герцог посмотрел на ветку глициний, которая трепетала и переливалась на груди Мэй, на порозовевшее от смущения лицо девушки, и в голове его, пока он произносил требуемые приличиями любезные слова, наперегонки понеслись самые странные мысли. Он вспомнил о миллионе Клариссы, а вслед за этим как-то незаметно – о том, что виконт д’Авеналь, если быть откровенным, не может похвастаться большим состоянием. Кроме того, подумал, что Мэй ничуть не похожа на свою бабушку и что, судя по украшениям, эта англичанка вскоре станет чрезвычайно богатой наследницей. О том, что украшения, равно как и платье, Мэй на вечер предоставила баронесса Корф, герцог, конечно, не подозревал.