Миллионер

В самом деле, если можно продать кооперативу удобрения, почему нельзя продать валюту? И мы купили у Министерства по производству минеральных удобрений три миллиона долларов за девять миллионов рублей.

Внешнеэкономическая ассоциация «Исток» была новой, поистине уникальной формой кооперативной деятельности. Как ни странно, ее придумал автор "Семнадцати мгновений

весны", писатель Юлиан Семенов. Он пробил такую ассоциацию в начале для себя. Мы пошли по его стопам вместе с российским отделением издательства журнала «Бурда-моден».

Идея Семенова была проста и гениальна: внешнеэкономической ассоциации в отличие от обычного кооператива позволялась внешнеторговая деятельность! Главное, чтобы в ее состав входили предприятия, продукцию которых вы собирались экспортировать.

Получалось, что нам предоставили права, о которых не могли даже мечтать ни министерства, ни сами предприятия-производители! Это было гениальным проявлением лоббизма, организованного Юлианом Семеновым. Разумеется, мы моментально приняли в ассоциацию «Исток» десятки самых разных предприятий – от нефтеперерабатывающих заводов до объединений по производству алюминия и минеральных удобрений. И на всю их продукцию нам полагались разрешения и лицензии на экспорт! Заметьте, настоящие, действующие лицензии Советского Союза, а не России. По законодательному праву Советского Союза!

Так издательство «Бурда-моден» одно время вообще было в числе главных экспортеров меди и металлургической продукции из СССР. Еще бы – журнал выписывала сама Раиса Максимовна Горбачева и лично ему покровительствовала. Это был настоящий рай вседозволенности, который закончился только через год.

Пока же, купив у Минудобрений три миллиона долларов, Павличенко был послан в Ниццу и в Монте-Карло, где он открыл счета в банке «Париба Монако» и офис для ассоциации «Исток» как представителя Министерства по производству минеральных удобрений. Поскольку российским фирмам не разрешалось иметь западный счет, мы пошли самым простым путем: купили французскую компанию, которую тут же переименовали в «Исток», и поставили директорами двух французов.

Теперь мы могли получать деньги во Франции, вертеть ими как угодно, и никаких разрешений ни от кого нам больше не требовалось! Ведь деньги шли на французскую фирму с названием «Исток».

Вскоре мы завезли в Россию огромное количество ширпотреба: магнитофонные кассеты, компьютерные диски, дисководы… Тогда все это было жутким дефицитом и давало огромную прибыль. Мы покупали кассеты по двадцать центов за штуку, а продавали по тридцать рублей – это вместо шестидесяти копеек, которые они нам стоили по курсу покупки валюты у Минудобрений. А в государственных магазинах или у фарцовщиков цены были и того выше – по пятьдесят рублей за кассету.

Мы снова стали торговать компьютерами, впервые в Россию привезли цветные копировальные машины, которые только-только появились на западном рынке. За эти чудеса техники нам переводили по безналу сумасшедшие деньги – по нескольку сотен тысяч рублей и больше. А на Западе мы платили за них оптом от тысячи долларов. Конечно, это были потрясающе прибыльные операции!

Очень скоро мы открыли еще одну внешнеэкономическую ассоциацию – «Биту». Это была первая в Москве частная валютная аптека, где на рубли продавались валютные лекарства. Раньше больные, у которых не было нужных лекарств, могли либо пытаться попасть в кремлевскую аптеку, что для обычного человека являлось делом почти невозможным, либо просто умирать. Теперь они могли пойти в «Биту» и дорого, но купить любое импортное лекарство. В том числе и по специальному заказу прямо из Франции.

Аптека обошлась нам в пятьсот тысяч долларов. Об этом нашем новом детище написали тогда все центральные газеты, а символическую ленточку во время открытия аптеки перерезал новый мэр Москвы Гавриил Попов…

* * *

Попав первый раз за границу, Павличенко тут же вошел в контакт с владельцем банка «Париба Монако», и банкир через несколько недель выдал ему пластиковую кредитную карточку Master Card.

В одном надо отдать должное моему заму: он устраивался в жизни очень быстро и с большим размахом, чего я в силу своего характера никогда не умел делать. Для меня деньги были побочным результатом выполненной работы, для него – смыслом существования. Это был абсолютно типичный представитель нарождающегося класса новых русских, о которых потом сложили столько анекдотов.

Не забывайте: шел только 1990 год! Никому и в страшном сне не мог тогда присниться скорый распад СССР и конец эры «строителей коммунизма». Богатые люди, теневики, опасаясь арестов и конфискаций, всячески скрывали свои миллионы, действуя по примеру незабвенного Александра Ивановича Корейко из «Золотого теленка».

А Павличенко был совсем другим. Признаки нового русского так и выпирали из него на каждом шагу. Помню, мы зашли с ним в какой-то ювелирный магазин в Монако, и он вдруг решил купить себе часы за сто восемьдесят тысяч долларов. Я говорю:

– Ну зачем они тебе? На эти деньги в Союзе можно содержать огромный офис!