Миллионер

Сделать это в Швейцарии было крайне просто: подкинуть мне в гостиничный номер пистолет или наркотики, а затем заявить анонимно в полицию. Меня тут же бы взяли, а потом появилась бы нужная шумиха: народный депутат России, сбежав из страны, пойман с поличным за хранение наркотиков и незаконного оружия. Да и из подброшенного оружия могли кого-то накануне убить… Русского эмигранта, например.

Но мне надо было что-то делать с документами. Нелегально оставаться в Швейцарии было весьма опасно. Один швейцарский адвокат состыковал меня с английской фирмой-посредником, которая продавала гражданство в странах, где существовали программы натурализации для привлечения инвесторов. Желающим получить гражданство надо было просто внести определенную сумму денег на государственный счет такой страны, и претенденту выдавали паспорт.

Я выбрал Доминиканскую Республику: размер инвестиций там был двадцать пять тысяч долларов. Приехал специальный представитель и привез паспорта мне и заодно Елене, моей секретарше, которую я решил вывезти из России.

Когда я уехал, Лена ушла с работы и жила на те деньги, которые я ей оставил. Друзья помогли ей получить визу в Швейцарию, чтобы она могла приехать ко мне…

А я думал, что делать дальше. В конечном итоге все мысли сводились к одной: я устал, я не хочу ничего делать, потому что абсолютно уверен, что Ельцину и российскому парламенту осталось доживать какие-то считанные дни…

Мне хотелось одного – забыть обо всем, уйти на пенсию и заняться хозяйством где-нибудь в Аргентине или Парагвае.

При этом я нисколько не сомневался, что не сегодня-завтра иммунитет будет с меня снят, меня арестуют здесь на следующий день, а потом посадят в «опечатанный» вагон и депортируют из страны.

Я ждал очень серьезных провокаций.

Но все же Бог миловал, и мне ничего не подбросили и даже не сообщили швейцарским властям, что я нелегально нахожусь в их стране. Теперь я понимаю, что так и было задумано. Все, что им было нужно, – знать, где я нахожусь, чтобы не упустить случая.

Они ждали момента, который был совершенно четко определен: 19 августа 1991 года. Они были уверены в успехе переворота. И тогда я был бы немедленно арестован. Мне потом говорили люди – защитники Белого дома во время путча, которые видели списки для немедленного ареста.

Моя фамилия стояла то ли восьмой, то ли девятой – после Ельцина, Силаева, Лужкова, Бочарова и еще нескольких человек…

Я был им нужен как знаковая фигура, чтобы судить в моем лице кооперацию в России как явление. Меня забрали бы как международного спекулянта, привезли в Москву и судили в закрытом процессе. Приписали бы, наверное, не только криминал в Швейцарии, но и участие в рэкете, а может, и шпионаж в пользу американского империализма.

И был бы желанный для Горбачева процесс «Об оскорблении чести и достоинства президента СССР», который бы я тоже проиграл.

Я абсолютно до сих пор уверен в том, что если бы государственный переворот в августе 1991 года удался, Горбачев через недельку вернулся бы из Фороса. Конечно, он был в курсе событий и в последний момент просто «кинул» своих подельников, отрекшись от них. Сам же переворот был сделан этими людьми также глупо и бездарно, как они прежде руководили страной.

Когда я смотрел по телевизору на дрожащие руки Янаева, якобы организатора переворота, то понимал, что он был всего лишь пешкой, которой Горбачев по недоразумению поручил заняться переворотом…

Но пока еще шел июнь 1991 года, и я мотался по городам Швейцарии, уходя на какое-то мгновение от слежки, которая сразу же возобновлялась. Швейцария сама по себе полицейское государство, уступающее в этом разве что Франции. Это не то место в мире, где можно от кого-либо укрыться. Только с деньгами Марка Рича это было бы возможно. Но моих скромных капиталов для этого явно не хватало.

Я ни с кем не выходил на контакт, и моя жизнь превратилась в постоянное слушание радио «Свобода» – психологически я не мог оторваться от России.

Даже когда в российских газетах появились сообщения о том, что я ранен в голову в Швейцарии, явно спровоцированные КГБ, я никак на это не отреагировал. Я действительно просто для всех исчез. Я не звонил ни Тихонову, ни Лене, потому что знал: их всех прослушивали.

* * *

Наконец Лена приехала. Ее встречал мой швейцарский адвокат. Первым делом пришлось выкинуть оба ее чемодана: там могли быть поставлены «жучки». Горными дорогами ее провезли во Фрибург, где я вновь находился, причем Лена даже не знала, кто и куда ее везет…

Так мое одиночество закончилось. Я был свободен, у меня были деньги – чуть меньше шести миллионов долларов. Я знал, что могу доказать в любом суде, что это деньги мои, они – прибыль частной французской компании «Исток», законно инвестированная в акции. И главное – я был наконец с Леной вместе, нормальная парочка из двух граждан Доминиканской Республики, которым разрешалось жить в Швейцарии безо всяких виз.