Миллионер

– Успокойся, просто сейчас такой период. Ты же знаешь, что творится в компании, – сказал Максимов.

Он только что приехал из офиса и переодевался. Надел легкую водолазку, твидовый пиджак и джинсы.

– Ужинать будешь?

– А есть что? Ты стала готовить?

– Можно пойти в ресторан.

– Нет, спасибо за заботу. Мне нужно в офис.

– Ты и сегодня ночевать не придешь?

– Не знаю, как получится.

– Хорошо, но потом не удивляйся. Предатель!

Максимов накинул куртку и молча вышел.

Ему не хотелось ругаться с Екатериной и доводить до разрыва. Но и оставаться желания не было.

Услышав звук захлопнувшейся двери, Катя села на краешек стула в кухне, бессильно опустила руки и уставилась в одну точку.

«Вот и все! Отношения заканчиваются тогда, когда начинается их выяснение».

Она очень боялась одиночества. Накануне встречи с Максимовым Кате пришлось пережить разочарование, расставание с любимым человеком, а затем наступила тоска. Как будто повеяло ледяным холодом. Страшно, не с кем поделиться мыслями, заботой, вниманием. Женщине необходимо чувствовать, что ее понимают, жалеют, любят.

«Нельзя, нельзя доверять мужчинам и самой себе, – думала Екатерина. – Все надоедает, приедается. Влюбленность, нежность, страсть сменяются раздражительностью, нервными срывами, новым приступом удушающей тоски. И ничего с этим нельзя поделать».

Екатерина мучилась, сомневалась, искала решение, которое позволило бы просто выжить, избавиться от одиночества. Тогда она твердо решила, что лучше сохранить независимость, а мужчины пусть будут приятным дополнением к самодостаточной и спокойной жизни. Все было правильно и абсолютно неверно. Спокойная независимая жизнь не получалась. Тоска душила все сильнее. Пустые вечера, необязательные встречи, натужный юмор – жалкое подобие жизни. Вокруг не люди, а какие-то говорящие манекены.

Максимов появился как спаситель – умный, уверенный, красивый. Екатерина не знала, кого она больше любит – Максимова или себя, спасенную от одиночества. Опять захотелось жить, смеяться, удивлять, ощущать заинтересованные взгляды мужчин.

«И все это благодаря Максимову. Конечно, виновата, – признавалась себе Екатерина. – Не нужно было его отталкивать. Он нуждается в поддержке не меньше, чем я. И ему сейчас трудно, может, еще труднее. Но что я могу поделать? Он меня раздражает. Стал чужим? Пожалуй, нет. Почему я не могу даже сказать ему ласковых слов?»

Екатерина встала и подошла к окну.

За стеклом тускло светились окна дома напротив – на другой стороне узкого переулка. Шел снег. Февральская метель закручивала снежинки и гнала их вдоль домов под фиолетовым отблеском уличных фонарей.

«Где он сейчас? Обнимает другую женщину? Легко представить!»

Ее бросило в жар. Ревность испепеляла, не давала вздохнуть, душила.

«Не могу здесь оставаться – я с ума сойду!»

Екатерина взяла телефонную трубку.

– Ты, кажется, предлагал пойти в клуб? Сегодня я свободна. Да, хорошо. Подъеду через час-полтора.

«Ладно. Пусть будет как будет».

Выйдя на Смоленскую площадь, она поймала такси.

* * *

Максимов отпустил водителя и сам сел за руль. Снег затруднял и без того черепашье движение.

Примораживало.

Автомобили, владельцы которых так и не нашли время поставить зимнюю резину – «зачем? завтра все равно растает», – скользили и вихляли на скользкой дороге.

«Почему я решил, что Катя будет идеальной женой? Она – умная, красивая, стильная. Прекрасно смотрится, умеет ладить с людьми. Страстная любовница. С ней интересно. Но характер! Самовлюбленная стерва. Домом не занимается, часто злится. Легко поддается разочарованиям. Эгоистична. Если ей что-то не нравится, такое услышишь! Это что – любовь? Ее уже бросали, и она бросала. Да зачем мне это нужно?» Максимов злился, но злость была какая-то холодная, без вспышек ярости и желания «ответить Катьке по полной программе».

Он чувствовал себя виноватым. Сошелся с Кристиной, и Катя, наверное, это почувствовала. Интуиция у нее фантастическая. Ведь именно он вырвал ее из привычной среды, из комфортной жизни в Лондоне и бросил в эту неизвестность. Не может она быстро приспособиться к новой жизни. Это понятно. Какие к ней претензии?

И потом, она же видит, что муж не в себе. Впитывает негативную энергетику. И общения в последнее время было недостаточно, так, от случая к случаю.

«Нет, все же она не права. – Максимов устало смотрел на огни машин, запорошенные снегом дома, яркие полоски искусственного света от рекламных щитов. – Не права! Я ей надоел, это же видно».

Время тянулось нестерпимо медленно. Хотелось выйти из машины и, хлопнув дверью, бросить ее посреди дороги.

«Да что говорить – я запутался!» – чуть не крикнул Максимов.

Совсем рядом сквозь метель проступили очертания высотки на Котельнической набережной.

Там его ждала Кристина.

Ждала уже час, а может, и больше.

* * *

Расчет Рюмина был верен. Крюков позвонил в день своего возвращения в Москву. Видимо, встретился с Дроновым сразу после бурного заседания в Ассоциации российских предпринимателей, перетер с ним и понял, что другого выхода нет.