Миллионер

Я понял, что мы опять в заложниках у самодовольных сытых яппи, трахающихся исключительно через пластмассовые презервативы, и поэтому нужно расслабиться и получать удовольствие. От нашей жизни, вулканизирующей от процессов, случающихся на другой стороне земного шарика.

Чистенькая курительная комната была пуста и у нас появилась возможность поговорить в неофициальной, так сказать, обстановке. В основном изъяснялся господин Кожевников, а я был при нем, издавая больше нечленораздельные междометия. Надо отдать должное моему собеседнику - он изъяснялся куда доходчивее, чем в операционном зале. Скука исчезла с его малахольного лика, он оживился, словно табачный яд оживил его организм до беззаботного состояния. Опытный трейдер сам себе задавал вопросы и сам на них отвечал.

Кто твой главный враг, пытал меня, и пока я мысленно старался сыскать недруга в стенах валютной биржи, получал ответ:

- Твой враг - брокер!

- Брокер?

- Он самый, сучок! Спрашиваешь, почему? Отвечаю: он стрижет тебя, как барана.

- Как барана, - повторил эхом, вспоминая свое анекдотическое трудовое прошлое.

- Именно, - пыхал сигаретой. - К примеру, ты решил заключить сделку. А там, - снова указал глазами на потолок, - сидит этот попка и говорит: "Котировочки у нас чуток другие, чем у вас на графике. Мы сейчас работает по Бельгийскому банку". То есть он срезает в свою пользу, скажем, два пункта. Много это или мало? Все зависит от ставки. Если играешь на "куски", то много. Вообщем, всех кормит маржа. Угадаешь её - цветешь, как роза. Не угадал - вешайся.

- Перспективы, - крякнул я.

- А ты не рискуй, - радостно проговорил Анатолий, будто я уже спустил в сточные воды МСБС все свои трудовые сбережения. - Будь бдителен, выдержан и сер. Никому никаких советов по котировкам. Помни, каждый умирает в одиночку. Все благородные порывы побоку. Если я в ступоре, молча радуйся, что это не ты. Не выказывай никому никаких сочувствий. Жалость - унижает. Твоя цель: клепать деньги!

Я шумно вздохнул от такого прагматичного инструктажа: черт побери, что за оскал капитализма? А где наши истинно-славянские порывы души? Что за беспощадный материализм? Где игра свободного ума, господа? Неужели будем жлобно жаться в опаске потерять монетку? Разве счастье, повторю, в деньгах? Все эти вопросы я благоразумно решил не задавать коллеге, поскольку был уверен - буду неправильно понят.

Никак не буду понят - пока мы с ним находимся в разных понятийных, выражусь так, категориях. Тот, кто рискует своими медными копейками, мыслит совсем иначе, чем тот, кто базарит чужое серебро. Мое ироничное и безмятежное отношение к происходящему объясняется просто: я - залетная птаха, случайно проносящаяся над малознакомым пространством. Моя мечта сладить миллион долларов - мечта люмпен-пролетарского хама, когда-то хорошо попорченного государством, где каждый гражданин имел равные права во всенародные революционные праздники на палку салями финского производства, на полкило колбасы из сыктывкарского картона, на жестянку дальневосточной кильки в собственном соку, на бутылку водки из прикаспийской нефти и на коробку конфет столичной фабрики "Рот-фронт".

Что же теперь? Все то же самое - только за все надо платить: как за отечественный, синий газ с полуострова Ямал, так и за кусок розовой аргентинской телятины с одноименным танго в ресторане "Яма". А не пригласить ли на экзотический танец любимую девушку, спросил я себя, и предлог имеется: рождение валютного спекулянта.

- А что Мая, - поинтересовался я, - давно на бирже?

- Работает, - пожал плечами трейдер. - Зря делаешь стойку, критически осмотрел меня, - на нее.

- А что такое? - обиделся. - Я гарный хлопец, - руками потрухал рубаху, очевидно, вырванную из верблюжьего заднего прохода, облепленного колкими колючками каракумской пустыни.

- Таких, - усмехнулся Анатолий, - валом, - и уточнил, - хлопчиков.

- А я не боюсь конкуренции, - вспыхнул. - Пусть победит сильнейший.

- Ну-ну, - окислился лицом многоопытный игрок на поле жизни. - Рискни, а я посмотрю.

- Только покажи, как хапнуть миллион, - гнул свою линию, - чисто конкретно. Дерзнем!

- Сейчас?

- А что нам мешает? Сыграем на тысчонку, - горячился, - мою, разумеется. Чтобы я понял процесс, так сказать, добычи...

- Не жилец ты у нас, - признался господин Кожевников, туша сигарету. Сгоришь в атмосфере за неделю, помяни мое слово.

- Зато будет красиво, - отмахнулся с нетерпением. - Ф-ф-фырк! Видел, как горит комета?

- Откуда ты такой, - сокрушенно покачал головой бесцветный человек, на просторах нашей родины?

- Из тушинской закраины, - признался я. - Не бойся, дружище, позволил себе фамильярность, - прорвемся к звездам. И не только к ним.

Знаю, что моя простота порой доводит людей уравновешенных до белого каления. И я понимаю: кому может понравиться нахальство, цветистость слога и откровенные глупости? Никому, кроме тех, кто меня знает с лучшей стороны. К сожалению, наилучшая сторона моя скрыта от постороннего взгляда, как оборотная сторона стыло-осповой Селены. Однако к ближнему надо относиться с христианским терпением и уважением.