Миллионер из коммуналки

– Ну… как вам сказать, – слегка замялась Элеонора. – Я ведь уже говорила, у Кости довольно сложный характер, да и окружение накладывает свой отпечаток. В подробности я не вдавалась, сами понимаете, не всегда удобно расспрашивать о таких вещах, но Вадим говорил, что Костю несколько раз ловили на мелком воровстве, да и в драках он участвовал неоднократно. Вот и случай с больницей, о котором я вам говорила, наверняка из той же серии. Поэтому и приходит в голову все самое худшее. А у вас есть доступ к различным базам данных, ко всевозможной оперативной информации. Как знать, может быть, вы сможете определить, где находился Костя, даже не выходя из своего кабинета, и все мои переживания и волнения сразу же закончатся. Это будет очень человеколюбивый и благородный поступок. И, разумеется, я, со своей стороны, готова всячески компенсировать эти дополнительные хлопоты. Вам стоит лишь назвать сумму…

– Вам известно, где проживал Костя? – спросил Гуров, уже устав реагировать на эти настойчивые предложения о «всяческих компенсациях».

– Насколько я знаю, во время учебы в школе он жил вместе с отцом, – ответила Элеонора. – Это коммуналка в Алексеевском районе. Сейчас… одну минуту… – Она открыла сумочку и, достав оттуда небольшой блокнот, начала озабоченно перелистывать страницы. – Да, вот. Вот адрес. Я специально записывала себе. Мало ли что. Вот, пожалуйста, – Рижская, девятнадцать, комната восемь. Алексеевский район. Именно этот адрес. Правда, на тот момент, когда он учился в школе, возможно, с того времени он сменил место жительства.

– А сами вы не спрашивали его об этом?

– Ну… как вам сказать, – снова замялась Элеонора. – Я пыталась, но… Знаете, как с ними разговаривать, с этими молодыми. Ты им про свое, они тебе про свое. Максимум, что мне было известно, это то, что с жильем у Кости тоже «все нормально». Других подробностей он не сообщал.

– Понятно. Вы говорили, что у Константина была, как говорится, очень активная жизненная позиция. Вы не в курсе, у него имелись приводы в полицию?

– Кажется, да, – немного подумав, ответила Элеонора. – Помнится, даже в школе был подобный инцидент. Вадим рассказывал мне. Конечно, без подробностей, но тут и без них все было понятно. Костя устроил драку с ребятами из параллельного класса, они что-то там разбили или поломали… Думаю, этот случай не единственный. Учитывая его характер…

«Что же делать с этой хитромудрой мамзелью? – размышлял Гуров, вполуха слушая очередные сетования на сложный характер Кости и неадекватную „среду обитания“. – Послать подальше? Вариант неплохой, но не очень вежливый. Да и теперь, после того как я битый час слушаю ее здесь, уже и нелогичный. Ради чего, спрашивается, потрачено столько времени? Посылать нужно было сразу, не начиная никаких разговоров. А раз уж пустил в кабинет, похоже, все-таки придется взяться за эти „дополнительные хлопоты“, которые она так настойчиво предлагает „компенсировать“. Вот, кстати, еще один очень интересный пункт. Чего она так пристает с этими деньгами? Думает, что это усилит мое рвение? Или надеется, что, получив деньги, я не буду задавать лишних вопросов?»

Лев не верил в то, что главным мотивом Элеоноры является чрезвычайное беспокойство за судьбу этого Кости. Хотя то, что ей необходимо во что бы то ни стало найти его, было совершенно очевидно, и, по мнению полковника, именно этим было обусловлено неподдельное волнение его собеседницы.

Такая раздвоенность порождала дополнительные вопросы и, в сущности, являлась серьезным препятствием для успеха в поисках парня. Но расспрашивать об истинных причинах было бесполезно, если бы мадам имела намерение сообщить о них, она бы сделала это сразу, не утруждая себя выдумыванием неправдоподобных логических комбинаций и не мучаясь в поисках подходящих формулировок при ответе на самые простые вопросы. Но Элеонора предпочла более трудный путь, лишь бы не выдавать свою «главную тайну». Значит, сохранение этой «конфиденциальности» действительно имело для нее важное значение, и настоящую причину своего появления здесь она озвучивать не планирует.

А поиски парня, возможно, действительно окажутся не такими уж сложными. Если он и впрямь такой боевой, возможно, сейчас просто в СИЗО «загорает», поэтому и недоступен для телефонных разговоров. Скорее всего, дело выеденного яйца не стоит.

– Что ж, Элеонора Юрьевна, я, в меру своих сил, попробую помочь вам, – осторожно начал Гуров, вклинившись в первую же паузу очередного нескончаемого монолога собеседницы. – Чудес, конечно, не обещаю, данных, согласитесь, у вас не так много. Но то, что в моих силах, сделаю. Наведу справки, свяжусь с коллегами из смежных ведомств, узнаю, не мелькала ли в криминальной хронике последних дней фамилия Соловьев. Константин Соловьев, я правильно запомнил?