Миллионы для наследницы

Сьюзен радостно выхватила бумаги у нее из рук и выпорхнула из комнаты. Дилан, коротко взглянув на Хелен, вышел вслед за своей компаньоншей и закрыл комнату на ключ. Только тогда Хелен рванула в туалет, где ее основательно вывернуло наизнанку.

ХХХХХ

Сэм фыркнул:

— И вы поверили?

Адам ощетинился:

— Не поверили, а проверили! Есть разница!

— Понимаю, — кивнул Картер. — Только дело в том, что это ничего не меняет, даже если вы узнали, что она писала под диктовку и волновалась или у нее плохое самочувствие и угнетенное состояние духа…

— Откуда вы узнали? — удивленно пискнула Мэг, посмотрев на бумаги в своей руке.

— У меня большой опыт, — пожал плечами майор. — И могу однозначно сказать, что заложники это испытывают. Но… дело не в этом.

— А в чем? — стиснув зубы, проговорил Адам. Его бесили самодовольные, как ему казалось, манеры щеголеватого военного. Его рукам так и хотелось начистить ему физиономию.

Однако, раздражению быстро пришел конец, когда Картер продолжил:

— Ее все равно надо спасать. А поэтому, сейчас состоится своего рода военный совет. — И он оглядел собравшуюся в доме Эстель компанию.

Все были в сборе, не хватало только Хелен, по известным причинам, и Кайла, находящегося на сложной операции.

Женская часть аудитории внимала ему на все сто процентов, взволнованно переглядываясь и временами перешептываясь. Мужчины были более сдержанны, хотя было видно, что Филиппа так и подмывало сказать что-нибудь колкое, но серьезность момента не давала это сделать. Поэтому он только ерзал на месте и иногда строил гримасы.

— Итак, — начал Сэм. — Что мы имеем?

— Хелен пропала, — вклинилась Мэг.

— Да ну, — не удержался Филипп.

— Он сказал: «что мы имеем»! Я ответила! — защищалась Мэг.

— Спокойно, — остановил их Картер. — Все правильно. — Мэг показала Филиппу язык. — Но продолжим констатировать факты. Итак, Хелен похищена, появилась записка, в которой сказано, что якобы она уехала и возвращаться не собирается.

— Хелен никогда бы так со мной не поступила, — встряла Лилиан. — Она, конечно, способна на многое и, в том числе, на необдуманные поступки, но вот так исчезнуть… И, кстати, она никогда бы не извинилась, тем более не написала бы, что целует. Для нашего общения с ней это не свойственно.

— Отлично, — с улыбкой кивнув Лилиан, проговорил Сэм. — Итак, мы можем сказать, что записка, даже написанная рукой Хелен, не настоящая. То есть не отражает реальные факты.

— Естественно не отражает, — угрюмо сказал Адам.

Тут заговорила Эстель:

— А что с той девушкой, которая заговорила со мной в музее?

— Ах, да, девушка… — улыбнулся Сэм. — Что вам бросилось в глаза, как только вы ее увидели?

Эстель задумалась.

— Ну… — начала она. — Темные очки… Черные волосы… Какой-то балахон…

— Итак, девушка находится в музее днем в темных очках, в мешковатой одежде и в парике…

— Как в парике? — раздались удивленные возгласы.

— Ну, посудите сами. — Сэм стал расхаживать по комнате, высказывая свои догадки: — Что она нам сообщила? Что Дилан уехал с какой-то там девушкой и, кажется, ее зовут Хелен. И якобы бросил ее, которая является его официальной девушкой, так? Но что мы знаем? Мы знаем, что за несколько недель до этого Дилан приходил к Хелен и распинался в своих чувствах. Даже если предположить, что у него и есть девушка, то разве она не узнала бы во всех подробностях о своей сопернице? И почему она поделилась этим с первой, уж извините Эстель, попавшейся женщиной? И что она делала в музее, если он действительно ее бросил и уехал? Кого ждала?

— Кого? — выдохнула Эстель, до этого задержавшая дыхание.

— Вас.

— Меня? — испугалась Эстель.

— Не конкретно вас. А кого-нибудь, кто поинтересуется, где Дилан. Вот почему она слонялась по музею. Ей нужно было донести до нас эту фальшивую информацию.

— Почему фальшивую? — поинтересовался Эдриан. Увидев обращенные к нему недовольные взгляды, объяснил: — Мне интересно, как Сэм это понял.

— Но ведь эта информация полностью повторяет то, что сказано в записке. А так как в записке ложь, значит…

— Гениально, — прошептала Лилиан. Эстель удивленно на нее посмотрела и закатила глаза.

— Значит, что? — решила уточнить Мэг.

— Значит, Сьюзен Райт собственной персоной решила нас направить по ложному следу.

— Как?! — поразилась Эстель. — Я разговаривала со Сьюзен?!

— Скорее всего, — кивнул Картер. — Еще один сообщник — слишком много мороки. Тем более, не так уж и трудно немного послоняться по музею, а потом разыграть безутешную подругу.

— И все-таки, мне кажется, доказательства слабоваты, — заметил Филипп. — Я не о том, виновна ли Сьюзен. Я о том, она ли это.

— Ну, посуди сам. Посреди белого дня, одетая так, чтобы ее не узнали, в помещении в очках, а потом, при свете дня она сбежала от общения с Эстель… Все очевидно.

Потом он обратился к хозяйке дома:

— Вы не заметили, какие у нее были ногти на руках?

— А как же. Розовые, такие длинные — ужас. Я еще подумала, не посоветовать ли ей их подрезать. Это так вульгарно.

— Именно. Такие я видел у Сьюзен.

— Подумаешь, ногти, — заупрямился Филипп. — Такие могут быть у кого угодно.