Миллионы не моего отца

– Да, вы и Елизавета Георгиевна должны полететь на Кипр, пойти в банк и открыть ячейку. Думаю, вас ждет приятный сюрприз: незадолго до того, как арендовать этот банковский сейф, Смирнов продал дом с участком земли в Испании. Правда, несколько поспешно, с дисконтом.

Тайское солнце вновь появилось на горизонте, и Михаил рисковал прямо в нотариальной конторе получить от него солнечный удар.

– Но с чем вообще связаны такие условия – чтобы мы присутствовали оба? А если Смирнова не согласится?

– За Елизавету Георгиевну сказать не могу. Что до условий… Вы знаете, если бы это были другие люди, я бы предположил, что они просто не доверяли друг другу и при помощи договора исключили односторонний доступ к деньгам. Но учитывая, что Мещерский не задумываясь, год из года, оформлял на Смирнова свое имущество, недоверие исключено. Поэтому теряюсь в догадках.

* * *

Выйдя из нотариальной конторы под мокрый мартовский снег, Михаил обнаружил в своем телефоне четыре пропущенных звонка от клиентов. Ехать в офис заниматься продажей кухонного оборудования мучительно не хотелось. Ехать к Смирновой по названному нотариусом адресу казалось сущей авантюрой.

«МИШ, АХТУНГ!!!!!

НА ТАМОЖНЕ ЗАДЕРЖАЛИ ДВЕ ХОЛОДИЛЬНЫЕ ВИТРИНЫ

РАЗБЕРИСЬ»

Через WhatsApp писал Василий, начальник отдела продаж, чей карьеризм и манера беспрерывного делегирования раздражали не меньше, чем пристрастие к капслоку.

Был способ остановить рутину, и Михаил набрал:

«У меня умер отец. Сегодня на работе не буду».

Его удивило, как легко удалось соврать или просто преувеличить событие, – Михаил не мог определить с точностью. Обыкновенно быстрый, Василий медлил, не отвечал. Михаил понял, что Василий колеблется между уместным в данном случае звонком и малодушным сообщением в мессенджер. Ему приятно было возвратить Василию заряд беспокойства, пришедший по WhatsApp минуту назад.

«Держись, старик!!!! На работу можешь не выходить. Если чего надо, пиши. Сочувствую(((»

И никакого капслока. Михаил понял, что сегодня, а может, и в ближайшие пару дней, он свободен.

* * *

Лиза Смирнова проживала на Большой Декабрьской, в районе метро «Улица 1905 года». Не старый дом с псевдомраморной парадной, украшенной залихватским гипсовым купидоном на постаменте – засмотревшись на него, гость не замечал порожек под ногами. На ворчливом, перестукивающемся с этажами лифте, Михаил поднялся на седьмой. У квартиры Смирновой он остановился – за дверью были слышны мужские голоса, которые, стоило позвонить – затихли.

Михаил нажал на звонок еще. Дверь приоткрылась, и в щели показалось скверно разившее дешевой сигаретой пацанско-мужицкое лицо. Вздернутый нос, совсем как на портретах императора Павла Первого, не добавлял лицу благородства.

– Тебе чего? – недобро поинтересовались у Михаила.

– Мне? – стушевался Михаил. – Мне Лизу Смирнову.

– А ты ей кто?

«Стоп, а сам ты кто такой?» Михаилу совсем не хотелось посвящать в свои дела постороннего. Говоривший с ним мог оказаться кем угодно: от охранника до строителя-славянина. Только на родственника мажорки Смирновой он не походил.

– Мы с Елизаветой Георгиевной не знакомы.

– Ну и? – по-солдатски стриженая голова не покидала дверной щели, лицо выразительно хмурилось, но Михаил не спешил отвечать. – А ну-ка зайди!

Михаил и пикнуть не успел, как сильная лапа схватила его за ворот куртки и втащила в квартиру, грубо и возмутительно. Михаил был готов уже сопротивляться физически, хотя в спортивных преимуществах человека с крепкими руками и стрижкой бокс сомневаться не приходилось.

– Вадик, ты этого чела знаешь?! – крикнул нахал, удерживая Михаила у стены.

В арочном проеме коридора, утопающем в беспорядке вышвырнутых из шкафа вещей, появился молодой человек, худощавый и светловолосый, с лицом выразительно грустным:

– В первый раз вижу!

Кем могли быть эти люди? Глядя на россыпь вещей, Михаил задумался: «Воры? – Воры не открыли бы мне дверь! Может, это обыск?»

– Вы не из полиции? – спросил спортсмена Михаил.

– Блин, а ты что такой догадливый? Ты-то вот кто такой, мне интересно знать?!

– Я к Смирновой по личному делу.

– Слышь, Вадик, по личному! – с насмешкой крикнул в комнату спортсмен. – Может, это любовник ее?

– Послушайте, я Елизавете Георгиевне не любовник. Я сын Мещерского, если это имя говорит вам о чем-то.

Вадик вновь возник в арке:

– Сын Мещерского?

– Да, его единственный сын, – с легким пафосом произнес Михаил.

– Мещерский – это ведь кореш папаши ее? – спросил Вадика спортсмен. – Они вместе дела воротили. Не понимаю, почему тогда ты этого чела не знаешь?

– Мы с отцом не общались… мало виделись в последнее время… они с мамой развелись, – промямлил Михаил.

– Паспорт давай! – рявкнули ему.

И едва Михаил осознал, что содержание паспорта не будет свидетельствовать в его пользу, чужая рука умело скользнула во внутренний карман куртки и извлекла документ.

– Так, Старостин Михаил Викторович! – огласил спортсмен. – И как это понимать?! Ты развести, что ли, нас хочешь?! – лопатки Михаила ощутили чувствительный толчок о стену.

– Это фамилия отчима, мать сменила фамилию мне…