Миллионы рождают власть

Прозвенел гонг, боксеры двинулись навстречу друг другу, а я перелез через канаты и стал за рингом, внимательно наблюдая за разворачивающимся сражением. Моррисон попытался сразу пробить левый крюк на скачке, десантник, вызвав восхищенный гул в зале, красиво поднырнул под удар и взорвался с обеих рук, влепив в восстанавливающего равновесие Томми, классическую двойку и разорвал дистанцию. Взбешенный «Герцог» рванул вперед, пробив в напрягшийся пресс, прямой справа и сразу взорвавшись двумя боковыми. От левого Олег успел закрыться предплечьем, от правого ушел наклоном корпуса. И сразу чуть не пропустил короткий апперкот, в последний момент убрав подбородок, перчатка прошла вскользь по скуле, оставив яркое багровое пятно.

Моррисон продолжал гоняться за десантником по рингу, пытаясь нанизать его на левый крюк, достать правым боковым, апперкотом и оверхендом. Олег отлично уходил от атак, ни на секунду не застаиваясь, постоянно сдвигаясь в стороны и встречая Томми взрывными контратаками, когда тот в ярости допускал ошибки. Я заметил, что Моррисон сильно перегорел психологически. Бушующая в нем злость, заставляла его выкладываться по полной, сжигать остатки неистраченной на тренировке выносливости в яростных и по большей части бесплотных атаках. Чем больше он мазал, тем сильнее суетился и нервничал. Разумеется, будь на его месте, тот холодный профессионал, в которого «Герцог» превратился после трех-четырех лет карьеры, он сумел бы обуздать свои эмоции, начал грамотно расходовать силы и готовить комбинации ударов так, чтобы они гарантированно попали в цель. Но сегодняшний юнец, ставший профессионалом меньше года назад, выдыхался в бессильной злобе донести свои мощные панчи до проклятого советского боксера. А его противник, пользуясь относительной свежестью и навыками школы бокса СССР, легко переигрывал перевозбужденного американца, поставившего целью срубить ненавистного противника одним ударом.

Развязка наступила в четвертом раунде. «Герцог» задышал и резко сбавил обороты. Олег уже бил на выбор, гоняя уставшего Моррисона по рингу. Десантник кинул один джеб, затем другой, прижимая обессилившего американца к канатам. Затем влепил левый боковой по руке, сбивая перчатку вниз, и пробил в открывшуюся брешь пушечный правый в подбородок. Голова Томми мотнулась, взметнулись желтые кудри, жемчужным фонтаном разлетелись во все стороны прозрачные горошинки пота. Американец закатил глаза и начал заваливаться вперед. И прежде чем судья успел вмешаться, его челюсть догнал короткий крюк, изменив траекторию полета и заставив Томми отлететь в сторону и упасть на бок и перевернуться на спину.

Крики и возбужденные вопли прервались как по мановению волшебной палочки. Пришедшая следом тишина была оглушающей. Баркер, мексиканец, Дуглас, рефери и все сгрудившиеся за канатами ринга боксеры потрясенно молчали. Непобедимый «Герцог» — настоящая машина, сносящая на ринге соперников, «Большая Белая надежда» лежал в глубоком нокауте, раскинув руки.

— Стоп, — наконец опомнился Джонс, подскочил к поверженному «Герцогу» оттолкнул плечом, радостно улыбающегося Олега. Рефери начал нарочито медленно отсчитывать секунды, надеясь что «Герцог» встанет. Но Томми даже не пошевелился.

Десантник взметнул кулак в победном жесте и пошел к нам. Навстречу к нему выскочили радостно скалящийся Сашка и повизгивающая от полноты чувств, обычно невозмутимая Анна. Они повисли на смущенно улыбающемся победителе. Среди зрителей раздался один робкий хлопок, затем другой, а потом зал взорвался аплодисментами, отдавая должное мастерству советского боксера.

Я подошел следом обнял светящегося от счастья Олега и прошептал в ухо:

— Молодец!

И сразу отстранился, ощутив на себе ненавидящий взгляд. Дуглас смотрел, не мигая, с такой бешеной злобой, что мне на мгновение стало не по себе. Увидел, что я заметил, и зловеще провел большим пальцем по горлу.

«Кирдык тебе, советский».

Во рту внезапно пересохло. Пришло понимание: в следующем бою, меня тонким слоем размажут по рингу. Так, как с Моррисоном не прокатит. Если инвалидом не стану, уже повезло.

Глава 19

— Итак, джентльмены. Повторю правила: по почкам, позвоночнику не бить. Удары открытой перчаткой — тоже, — сознание отстранено фиксировало голос рефери, сквозь поток лихорадочных мыслей.

Моррисона откачали минуты три назад. У «Большой Белой Надежды» подгибались ноги и боксеры, подхватив его под руки, оттащили к стене и усадили на скамью. Теперь Томми, уже отошедший от нокаута, с мрачным лицом хлебал минералку из бутылки и следил за рингом, наблюдая за мною, Дугласом и продолжающим инструктаж Джонсом. Дед предложил ему проехать в клинику, но блондин гордо отказался. Сказал, что хочет сначала посмотреть второй бой.

Мой противник был огромен. Здоровенный угольно-черный громила с огромными длинными ручищами. Крупный, массивный, с жировыми складками на боках и животе.