Милочка Мэгги

Мэри подружилась с отцом Флинном, священником, который ее венчал и ни разу не упрекнул их с Пэтси за то, что вначале они сочетались гражданским браком, а уж потом — церковным. Однажды, когда его экономка взяла неделю отпуска, чтобы навестить замужнюю дочь в Олбани, Мэри каждый день ходила в приходской дом, чтобы приготовить священнику поесть, постирать воротнички и заштопать кружево на подризнике. С тех пор она время от времени продолжала его навещать или он сам приходил к ней в гости. Они обсуждали новости, особо сокрушаясь быстрым переменам, которые однажды превратят некогда сказочную деревеньку под названием Уильямсбург в городскую трущобу.

Их роднило то, что в своем районе они оба были чужаками: она — из зажиточного и модного Бушвика, а он — со Среднего Запада.

Отец Флинн родился и вырос в маленьком городке в Миннесоте. Образование он получил тоже на Среднем Западе. В студенческие годы он преуспевал в спорте: в футболе, бейсболе, баскетболе, хоккее и особенно в беговых лыжах. Его любили и преподаватели, и однокашники.

Отец Флинн был еще молод, когда ему пришлось отказаться от горячо любимых спортивных забав и товарищей по ним, и — в качестве рукоположенного священника — уехать жить и работать в чужое место. Епископ сказал ему: «Та работа будет для вас в самый раз». Так и вышло, потому что его прихожанами стали люди со всего света.

Мэри очень помогала отцу Флинну. За годы работы в государственной школе она учила детей самых разных национальностей и вероисповеданий. Общение с ними познакомило ее с привычками, нравами и традициями разных рас и религий. Для отца Флинна эти знания были бесценны. Он был благодарен ей за то, что она ими делилась. Это немного упрощало ему работу в приходе.

Несмотря на то что Мэри любила свой дом и мужа, она не была счастлива в браке. Она была несчастлива, потому что Патрик ее не любил. Он был к ней внимателен — насколько мог быть внимателен человек его циничного склада, — но он просто не любил ее, и она знала, что он никогда ее не полюбит. Отцовский позор и смерть заставили ее погрустнеть и замкнуться в себе, а отъезд матери в Бостон и вовсе оставил тосковать в одиночестве, и она все больше и больше погружалась в жизнь церкви, где всегда находила покой.

Мэри каждый день ходила к утренней мессе, ставила свечку Деве Марии и молилась о ребенке.

Глава одиннадцатая

Когда у Мэри родилась дочь, они с Патриком были женаты уже почти три с половиной года. Роды были трудные. Воды отошли до схваток, и рожала она двое суток. Доктор предупредил Мэри — больше детей не заводить. Он заявил, что она не создана для деторождения.

Мэри пропустила его предупреждение мимо ушей. Ее переполняло тихое, бесконечное счастье. Отец Флинн пришел в родильное отделение, чтобы благословить младенца и помолиться за скорейшее выздоровление его матери. Он подарил Мэри маленькую медаль с изображением младенца Иисуса, чтобы приколоть к распашонке малышки. Мэри сказала:

— Святой отец, теперь у меня есть то, что принадлежит только мне. У меня есть ребенок, которого я буду любить и окружать заботой… ребенок, который вырастет и будет любить меня.

Пэтси предложил Мэри назвать дочь в честь ее матери.

— Очень мило с твоей стороны, Патрик, но я не хочу, чтобы ее звали Молли, даже если это уменьшительное от Мэри.

— Пусть тогда будет Мэри. Это имя лучше всякого другого.

— Нет.

— Мою матушку звали Лиззи, — нерешительно сказал Пэтси. — Элизабет — хорошее имя.

— Патрик, я хочу назвать ее в честь той, которая в каком-то смысле свела нас вместе.

— Бидди? — ужаснулся Пэтси.

— О, нет! — Мэри улыбнулась. — В честь девушки, которая тебе так нравилась… ну, ты знаешь, Маргарет Роуз? Это такое красивое имя. Я так счастлива, что у меня есть дочь, и мне хочется назвать ее так, чтобы это стало тебе подарком.

Мэри увидела, как дрогнули ресницы Пэтси, когда он услышал имя возлюбленной. От удивления ли, удовольствия, гнева или просто воспоминаний, она не знала.

— Делай как нравится, — грубо бросил он.

— У нас нет для нее крестных. Я никого здесь не знаю, и все мои родственники живут в Бостоне…

— Я знаю тех, кто нам подходит. Как говаривал твой старикан, я знаю кое-кого, кто мне должен.

Пэтси не стал просить Рыжего Верзилу стать крестным отцом его дочери. Он ему приказал. Рыжий Верзила был тронут, а Лотти зарыдала от радости, что станет крестной матерью.

Девочку крестили именем Маргарет Роуз.

Рыжий Верзила сказал, что она похожа на его сестру, и тут же извинился, испугавшись, что уязвил Мэри. Но та сказала, что гордится таким сравнением, потому что уверена, что его сестра очень хороша собой.

Пэтси заявил, что девочка похожа сама на себя.

Мэри пригласила крестных на бокал шерри, чтобы отпраздновать событие. Рыжий Верзила ждал, чтобы Пэтси подтвердил приглашение. Пэтси молчал. Рыжий Верзила в смущении ответил, что нет, спасибо, но они спешат домой. Пэтси ответил, что не имеет ничего против.

После того как Верзила с женой ушли, Мэри обратилась к мужу:

— Патрик, ты даже не поблагодарил его.