Милое дитя

— Может, — подтвердили Бак и его жена, кивая друг другу головами.

— У него жар от его простуды. И мне кажется, что у него происходит размягчение мозгов. — Эллис не желала смотреть на Энн и Бака, не зная, как реагировать на их зубоскальство. — Я пыталась уложить его в постель.

— Но совсем не за тем, о чем вы сейчас оба подумали, — не отрывая глаз, подал голос с пола Брис. — И не потому, что я ей нравлюсь! Ей просто меня жалко.

Эллис закатила глаза и вздохнула.

— Ты, друг, и вправду выглядишь слегка осунувшимся. — Бак наклонился к брату, чтобы внимательнее рассмотреть его. Сделав, очевидно, неутешительные заключения, он подхватил Бриса под мышки и потащил к двери налево от лестницы.

Тому и действительно стало совсем худо. Так худо, что он уже почти не соображал, что с ним происходит, но в то же время продолжал говорить с ними.

— Я простудился, стоя на холоде прошлой ночью, — объяснял Брис. — Как болят кости! Я хочу умереть. Наверное, я должен был позволить ей застрелить меня…

Энн сходила в комнату рядом с холлом, возможно, кладовую, и вернулась, неся в руках чистые простыни.

— Кому-кому позволить пристрелить? — спросила она, проследовав за мужчинами в комнату Бриса, где тихо попросила Эллис помочь ей разобрать постель.

— ..Эллис, — слабо подал голос больной. Девушка почувствовала, как залилась горячим румянцем, когда Бак и Энн уставились на нее. Она пожала плечами.

— Я бы с удовольствием, — честно призналась она. — Но у меня нет оружия.

— У нее и ножа тоже нет, — вяло, будто сквозь дремоту, проговорил Брис, в то время как Бак уложил его со всей предосторожностью на коврик у кровати и принялся стаскивать с него ботинки. — Да он ей и не нужен. Она любую свинью разделает одним своим язычком.

Энн засмеялась. С противоположной стороны кровати она улыбнулась Эллис и закончила стелить простыни.

— Если бы не его болезнь, мне бы это прямо понравилось. Однако за то время, что я его знаю, он никогда столько не болтал.

— Зато меня совершенно извел, — сказала Эллис. — У меня уши пухнут от его разговоров. И он такой настырный. Я…

— Кто, Брис? — Энн озадаченно нахмурилась. — Да нет, в нем нет ничего настырного, Эллис. Он самый ласковый, деликатный мужчина, какого я когда-либо встречала. — И услышав, как ее муж что-то возмущенно пробормотал, продолжая разувать брата, добавила:

— Ну, конечно, после тебя, дорогой.

Бак одарил жену милой улыбкой. И столько в его взгляде было любви и нежности, что Эллис даже почувствовала укол зависти и чего-то еще такого же мелкого и низменного. Как бы ей хотелось, чтобы хоть раз в жизни кто-нибудь улыбнулся ей вот так же!

Брис слегка застонал от боли, и женщины удвоили свои усилия. Когда наконец постель была готова, Бак вместе с Эллис взяли больного под руки и бережно переложили на кровать. Девушка с этой минуты не могла поднять глаз от пола, потому что Бак начал расстегивать пуговицы у брата на рубашке, а потом встал в ногах кровати и принялся стаскивать с него носки и брюки.

— Пойду принесу аспирин и какую-нибудь легкую одежду, — донесся до Эллис голос Энн. Она резко выдохнула и быстро выбежала вслед за ней из комнаты.

— Он… Он уже принимал аспирин, — сказала Эллис, боясь, как бы не показаться излишне навязчивой в чужом доме и в то же время желая быть полезной. — Это не очень помогло. Я… Можно я буду за ним ухаживать? Я не очень сильная, но меня учили ухаживать за больными. Я… Я думаю, что могла бы ему помочь, — Ну, конечно, ухаживай. Принести лед? Возможно, у нас есть немного…

— Где вы храните овощи, корнеплоды?

— Корнеплоды? Эллис кивнула.

— Ну да. У вас сарай или подвал? Где? Совершенно не скрывая своего скептического отношения к тому, свидетелем чего являлась, Энн дала Эллис всю необходимую информацию о местах хранения различных продуктов. Совершенно не понимая, зачем это все, она недоверчиво наблюдала на кухне, как девушка порезала луковицы и высыпала их в кастрюлю с кипящей водой. Потом, по просьбе Эллис, принесла кусок фланели. С видом цивилизованного европейца, наблюдающего за странными манипуляциями шамана, Энн смотрела, как Эллис опустила одну луковицу в кипящее масло и жарила ее до тех пор, пока та не стала мягкой и прозрачной, потом добавила сахар и помешивала, пока не получился густой сироп.

Взяв четыре пеленки из того приданого, которое Энн готовила для своего будущего малыша, Эллис сняла кастрюлю с вареными луковицами, прихватила маленький кувшин с луковым сиропом и направилась в комнату больного на втором этаже.

— Видимо, понадобится некоторая помощь, — сказала она, заметив, что Бак с женой не хотят покидать Бриса, — но мне не требуются два человека.

— Ты знаешь, — произнесла в ответ напряженным взволнованным голосом Энн, — я вот думаю, не лучше ли его отвезти в больницу?