Милорд и Летчица

Новое назначение воодушевило Марджи. Стремясь оправдать доверие короля, она с энтузиазмом включилась в работу и часто забывала о времени, оставляя себе два-три часа на сон. Марджи не терпела праздности и презирала других дворянских жен, проводящих время в гостиных, беседках, у портного или куафера или фланирующих по парку с компаньонками, детьми и их воспитателями. Вуали и зонтики от солнца, веера, мантильи, неспешные разговоры о детях, моде или дворцовых сплетнях... ОТ одного вида этих хорошеньких и бесполезных куколок у Марджи сводило скулы; она не могла себе представить, как бы она вела такой образ жизни. И Седрик чаще видел жену за столом Совета или в тронном зале, чем в супружеской спальне. А в их постели жена только спала, приняв ванну и натянув пижаму. Вот еще одна ее земная привычка, спать исключительно в пижамах. Как хороша была бы Марджи в ажурной ночной рубашке или пеньюаре с глубоким вырезом! Тонкая ткань и кружева подчеркнули бы красоту ее статного упругого тела, но жена предпочитает надевать на ночь широкие шорты до колен и тунику с короткими рукавами; и то и другое - из коттона ярко-голубого цвета, усеяно горошинками и лупоглазыми кошачьими мордами. И далеко не всегда Марджи позволяет мужу снять с нее этот нелепый наряд. "В другой раз, я устала!", "День был сумасшедший, неужели у тебя еще на что-то силы есть?!", "Как на охоту съездить в выходной, так тебе, видите ли, некогда, а на это всегда время находишь?!".

Непостижимым образом это расходилось по дворцу (ох уж эти любопытные служанки!), и часто солдаты, получив от Седрика очередной нагоняй за пьяную драку в увольнении или нерадивость на службе, судачили потом в столовой за ужином, наполняя кружки крепкой медовухой: "Ишь, разорался, опять, небось, жену уговорить не смог!" или "Как нам мозги ...ть, так это он может, а на жену, видимо, сил не хватает!" и громко непочтительно ржали.

Многие дамы и барышни, прослышав о чувственной холодности леди Марджи, готовы были компенсировать нехватку супружеской ласки красавцу Седрику, но молодой человек либо не замечал их более чем откровенных заигрываний, либо делал вид, что не замечает. Клятва супружеской верности для него значила очень много, и нарушать ее Седрик не хотел. Любая женщина будет для него лишь второй после Марджи. А вторая - это та, которая идет перед третьей, не более того. С Марджи было столько пройдено и пережито, что это перевешивало все. Седрик знал, какой верной и надежной может быть эта девушка, ее готовность всегда подставить плечо, разделить последний кусок хлеба или единственный плащ. Она не отвернется в беде, не бросит без помощи в трудную минуту. Она может быть ласковой и нежной. Она умеет быть настоящим другом и соратником, а это было для Седрика важнее постельных изысков.

Марджи даже не обернулась на звук его шагов. Освещенная солнцем, льющимся через витражи, она непримиримо вскинула голову и расправила мускулистые плечи под расстегнутым зеленым камзолом. Похоже, Мардж по-прежнему непреклонна и готова отстаивать свою точку зрения. И согласилась принять мужа только затем, чтобы вернуться к прерванному утром разговору. Седрик так предположил и не ошибся.

- Проблему затопленной долины нельзя откладывать в долгий ящик, - сказала Марджи. - Пятнадцать семей остались без крова, и уже не за горами холода. Бургомистр же отказывается отстраивать их дома, объясняя это тем, что сейчас не располагает такими средствами. Мы что, так это и оставим, примем его отписку и будем преспокойно готовиться к осеннему балу?

Она прошлась по кабинету, демонстрируя длинные сильные ноги, зажгла сигарету и гневно притопнула сапожком.

- Так что же получается, Седрик? - Марджи уперлась кулаками в бока, - на очередные танцульки у нас время есть, а на помощь бездомным - нету?

- Марджи, это не танцульки, а аристократический бал, - попытался ослабить ее натиск Седрик, но жену было не так-то просто сбить с толку.

- Называй как хочешь, но суть дела от этого не меняется. Почти сотня человек, среди которых много женщин, стариков и детей едва не утонули, потеряли дома и все имущество, ютятся в шалашах и боятся холодов, бургомистр врет, что у него нет денег, чтобы спихнуть с себя эту проблему, а мы будем заниматься балом, где дамы в очередной раз объедятся пирожными, их мужья наклюкаются вина и запустят кубки в лакеев, а их дети сотрут себе подметки на танцах и истреплют свои наряды по кустам? Это важнее?!

- Марджи, - не сдержал смеха Седрик, - с твоим языком не сравнится и двуручный меч!

- Я считаю, - игнорировала его иронию Марджи, - что это бесчеловечно, принимать отписку этого бюрократа, чтобы ничто не мешало готовиться к очередному балу, тратить горы золота на вино, пирожные и битые кубки, пока бездомные люди со страхом ждут холодов. И думаю, что Фобос со мной согласится, если узнает, как обстоят дела на самом деле. А ты! Почему ты решил не докладывать ему о ходатайстве жителей смытой деревни? Тебе это пофиг? Я бы очень хотела ошибаться, Седрик.