Милорд и сэр

– Я поверну вас боком, сэр Сериога. Сейчас… Опускайте ноги, только медленно. Помните – ставить ноги врозь. Одна ступня, один меч.

Он утвердился на чуть подрагивающих под их общим весом и даже слегка прогибающихся клинках. Сама Клоти стояла на них, согнув в коленях ноги и упершись спиной во что-то твердое. Ему, гм… пришлось повторить позу. В точности. Можно сказать, он почти улегся на нее. Или уселся.

– Обсудим? – предложил, смущенно краснея от фривольности положения, ну и от всего… остального, чутко ощущаемого всем телом, – от стальных возвышенностей доспехов над девичьими грудями до чуть подрагивающих от напряжения твердокаменных, но все же явно женских бедер, на которых вольно возлежал его зад. – Э-э… может, опять с верой надо?

– Да, – задумчиво рассудила над его ухом леди Клотильда, и горячее дыхание прямо-таки ожгло Серегино ухо. Сердце бешено заколотилось, он делал не имевшие успеха попытки унять частые и глубокие вдохи-выдохи – заметит ведь, поймет… и что тогда? – Попытайте снова это ваше дивное заклятие, сэр Сериога, ну то, в котором вы отца своего в таких чудных выражениях поминаете.

Серега согласно покивал. Подумав, торопливо перекрестился. Зачастил негромко:

– Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя твое…

И осторожно понес ладонь к пластинам лезвий – меч свой он, увы, уже потерял. Что ж, попробуем, по примеру японских крестьян, ладонь против оружия. Ладонь как-никак не какая-нибудь там, а с верой протянутая. Всю жизнь с протянутой рукой…

– Стой! – рыкнула сзади леди Клотильда. – Не решили мы, куда разумнее выбираться нам – вперед или назад? Что сзади, мы по крайней мере знаем, а вот что впереди… Так. Я сейчас вас снова приподниму, сэр Сериога. Поворачивайтесь ко мне лицом.

Они, кое-как балансируя на клинках, поменяли Серегино месторасположение. Леди Клотильда, не тратя времени на собственные перевороты, выкинула вверх и вбок левую руку с кошкой, с размаху вонзила стальные зубцы в пол. Те вошли неожиданно легко – поверхность была цельной, без швов и не слишком твердой. Больше всего это напоминало пластмассу черного цвета. Гладкую, скользкую, легко поддающуюся острой стали. Леди-рыцарь, сдвинув Серегу вбок, перенесла вес тела на крюк, крутанулась, повисла. Подтянулась. Выкинула вверх вторую руку, вооруженную кинжалом. Зашагала-поползла по стене, как огромный хищный паук, довольно быстро исчезнув в сгущающейся наверху полумгле.

Потом сверху упала веревка, больно шлепнув Серегу по лицу. Он торопливо намотал ее на кулак, повис, упершись ногами в пол-склон. Спустился еще чуток пониже, подобрал одной рукой оба меча леди Клотильды, засунул их по-простецки за поясной ремень, так, чтоб не мешали при подъеме. И полез вверх, вслед за Клоти.

Взбираться пришлось долго. Ну они и летели… Наверху, кстати, его ждало зрелище ничуть не хуже того, что осталось сзади, в проеме с решеткой из стальных клинков. Леди Клотильда с кем-то дралась.

Ее теснили абсолютно прозрачные фигуры, видимые лишь за счет легких сгущений гнойно-зеленого полумрака по контуру тел. Нападающие походили на людей, но только походили. Раздвоенные очертания голов – словно бы росли рога, да не доросли. Руки, плечи – все чужое, чужеродное, с шишками или чем-то вроде наростов на суставах. Но оружие, в отличие от них самих, было вполне зримым – длинные стержни, сияющие фосфорно-зеленым светом и плюющиеся клубками темно-гнойной зелени. Нападали все сразу. Клоти уворачивалась, ее тело рисовало стремительные пируэты на фоне призрачных фигур, кинжал то и дело звенел, сталкиваясь с оружием неведомых врагов. Звенел, но перерубить никак не мог. Время от времени Клотильда делала выпады, характерно дергала кинжалом в пределах очертаний некоторых контуров, но раны, увы, если они там от этого и появлялись, оставались так же невидимы, как и тела их получателей…

Серега с бешеной скоростью выбрался наверх, туда, где в перегиб пола твердой рукой леди-рыцаря была глубоко вдавлена кошка ее баронской милости. Гнойно-зеленый сгусток пролетел мимо уха. Ухо тотчас зажгло и защипало.

– Леди Клотильда! – заорал он и выдрал из-за ремня оба ее меча.

Подумав секунду, бросил в протянутую к нему руку леди дедовскую оглоблю. Оставил себе эльфийский – взамен утерянного. Не совсем честно, конечно же, но… И присоединился к бою.

Сгустки, попадая в него, шипели и тут же начинали отваливаться, унося с собой лоскуты одежды, а потом и кожи – при попадании на место прорехи. Доспехи леди Клотильды, метавшейся по коридору бок о бок с ним, уже почти сплошь покрывали пятна едкой зелени. Дрянь протравливала металл. А на не защищенном ничем лице Клоти темнели пятна, сильно смахивающие на ожоги. Боль от сгустков – пекуще-дергающая. Химические ожоги? От разъедающих веществ… А стержни, стало быть, есть приспособления для стрельбы активными химикалиями? Чудненько…