Милорд и сэр

Ты будешь никто – не муж, не отец, не жених!

И это заклятие в мирах да никто не нарушит

До вздоха последнего с этого самого дня.

Игрукою будешь для каждого – и для меня.

И кончишь когда-нибудь ты свои утлые дни

По воле того, кто тебе же кричал: помоги!

Фигура зачитала стишок (довольно малохудожественный, надо отметить) и притихла. Странно так притихла – слегка повернув голову к Сереге (он… она? В общем, загадочное некто стояло боком). То ли присматривалось, то ли прислушивалось…

– А-а! – разразилась вдруг фигура жутким криком. И запустила тетрадкой прямо навстречу Серегиному взгляду. – Глядишь?! Ну-ну, погляди…

ЭТО решительно повернулось к Сереге передом, судя по капюшону. И стремительно поплыло на него.

– Достаточно. – Серега отпрянул назад, гном тут же моментально сжал кулачки, и коричневый туман вместе с загадочной черной фигурой уплыл струйками между его пальцев, стек искристой коричневой речкой в ночную тьму… А на душе стало на редкость паскудно.

– Плохо дело, милорд. – Крохотное личико, аж сморщившееся от сочувствия, посмотрело на него снизу вверх крайне серьезно. – Проклял он вас. На нехорошую судьбу обрек. Так-то! Может, все-таки не будем спасать сих симарглов? Творящееся – это еще не обязательно непреложно свершившееся. Если не притрагиваться к симарглам, то, глядишь, лично вам ничего и не будет, милорд.

– Спасать, – распорядился Серега и философски пожал плечами. – Как говорил один умный народ, самое страшное для человека – это жить в эпоху перемен. А тут мне по крайней мере твердо обещано одно весьма завидное в каком-то смысле постоянство в жизни и судьбе. Будут вокруг меня всегда и сплошь одни пророчества.

– Да исполнится воля милорда!

Гномы схлынули с полянки. Вместе с ними исчезли и тела симарглов. Осталось только то кровавое крошево, которое за цельные тела принять уже никак было нельзя. Клоти рядом трубно прокашлялась, сказала с нажимом:

– Сэр Сериога. И не ждите от меня похвалы за эту глупость! Так что дальше, сэр Сериога?

– Едем, леди Клотильда.

Серега подобрал поводья, тронул коня. В голове назойливо вертелось – вот так вот, не делай добра, не получишь и зла, и ни одно доброе дело не должно оставаться безнаказанным… Вот и встретились на тропе – те или тот, как сказал старичок-лесовичок. Ну и кто же все-таки из “виденных и встреченных сегодня, бросающих на память якоря…” – ну и так далее, а затем конец цитаты, – по мысли старичка, должен был помочь и, так сказать, поспособствовать им в тонком деле усмирения барона Квезака? Симарглы или все-таки оборотень? Насчет гномов сомневаться не следовало, эти старичком особо оговорены были – не к лицу им, дескать, ручки свои кровью человеческой пачкать. А кому к лицу? Одним словом, и это самое печальное, ни первую, ни вторую сторону недавнего, как бы это поизящнее выразиться – конфликта никак нельзя было заподозрить в присутствии хотя бы маломальского желания помочь ему. бедному маленькому герцогу, гуляющему по ночному лесу в компании с грозной и большой баронессой.

– Но не предавайтесь столь горьким думам, сэр Сериога. В конце концов, тропа еще не кончилась, и мы по ней все еще едем. – Добрая душа Клоти, похоже, всерьез пыталась его утешить.

Они молча продвигались дальше. Под копытами коней хрустели ветки, вдали всполошенно заорала какая-то ночная птица. Поближе откликнулась другая отчаянным полусвистом-полумяуканьем. И снова все смолкло.

– Сэр Сериога, – похоронным голосом объявила вдруг леди Клотильда. – Каюсь, не прислушивалась я достаточно хорошо к тому, что сказано было вам. Э-э… не расслышала просто. Со слухом у меня… особенно с одной стороны. Так что почтительнейше прошу вас снизойти до меня и рассказать, что видели вы в ладонях досточтимых подданных ваших гномов и чем таким ужасным грозил вам черный маг.

Тон у леди был серьезен – дальше некуда. Хотя про проблемы со слухом – наверняка вранье. Просто громкость у телевизора в гномовых ладошках была уж очень мизерной, рассчитанной, похоже, исключительно на него и на того, кто “показывал”. И не зря рассчитанной, наверно.

– Отравлюсь в “Макдональдсе”, – попробовал было отшутиться Серега.

Леди Клотильда тут же громко, на весь лес, икнула, затем резко дернула на себя повод и осадила жеребца. Тот, в отличие от своей хозяйки, иканьем побрезговал, просто фыркнул с возмущением и изобразил передними ногами что-то вроде “а вот я вам счас ка-ак на дыбы…” И в завершение всего этого картинно исполненного кульбита оглушительно щелкнул зубами в воздухе, но почему-то выполнил сие недвусмысленное действо в непосредственной близости от Серегиной коленки. Совсем рядышком.

– Да шутю я, шутю! – отчаянно крикнул он и поджал ногу с этой стороны повыше – просто так, на всякий случай поджал. Случай, он разный бывает.

Но леди Клотильда этих его последних слов слушать уже не стала: