Милосердие

Уже завечерело, когда Hикульшин смонтировал и вхолостую проверил подрывные системы - основную и дублирующую. Был готов и гвардии старшина Гуськов - в вылинявшей, пахнущей нафталином форме забытого образца и со звенящими наградами на груди взамен засаленных орденских планок; чтоб он без мук дождался часа "X", Лизавета впрыснула ему двойную дозу и оставила таблетки.

Прощались молча. Которые военные - отдавали Гуськову честь и пожимали руку, штатские обнялись с ним по очереди, а Лизавета троекратно поцеловала напоследок.

Погрузились в БТР и наглухо закупорили машину; Hикульшин хлопнул водителя по плечу:

- Гони!

* * *

Дед Гуськов сидел в легком дурмане от уколов, следя за светящейся стрелкой командирских часов. Круг стрелки - круг жизни; круг замкнется, и война вернется, и снова он призван на подвиг, на смерть, и все как в тот давний день - брошенная хата, полевая рация, и он должен сказать последнее - "Вызываю огонь на себя".

Где-то далеко - там, куда русские люди отправляются на отдых из земного ада - его поджидала старуха.

Когда время подошло, он встал, оправил форму, перекрестился на угол, где вместо икон висела паутина, а потом быстро, чтоб не успеть ничего подумать, повернул ключ.

Все исчезло. Студенисто колыхнулась земля, и ночь отпрянула от маленького яростного солнца, встающего над кипящим грунтом.

* * *

Глава областной администрации был вынужден прервать свой отпуск на Канарах, когда в новостях Си-эн-эн показали отряды МЧС, смыкающие кольцо вокруг зоны "Смагино".