Милосердие Латимера

Они провели вместе час, продолжая выражать друг другу по поводу происшедшего соболезнования и заботу. Но мысли Мальтрейверса постоянно возвращались то к странному, возникающему то и дело полумолчанию в гостиной настоятеля, то к неоновому свету над оцинкованным столом (он достаточно ясно представлял себе ее руку, отдельно от нее, на этом страшном столе), то к упорядоченной оперативности полицейского управления, где дело, которое в этой гостиной связало таких разных людей напряженным, болезненным вниманием друг к другу, в полиции выглядело как объект постоянных телефонных переговоров, процессом сбора материалов, официальным казенным распорядком равнодушной службы. — Два понимания одной и той же ситуации были несовместимы.

— У меня все так же нет слов утешения, — в который раз повторил настоятель, когда они поднялись, чтобы уходить. — И не думаю, что такие слова существуют. Это, конечно, понимаю, не тот вид признания, которое должен был бы сделать облаченный высшим церковным чином, но в данной ситуации чувствую: все, что я пытаюсь сказать, звучит снисходительно и пусто. Единственное, в чем могу заверить вас, это в том, что мисс Портер всегда присутствует в наших молитвах.

Они поблагодарили хозяев и вышли, глубоко тронутые их горем и сочувствием.

На улице, не успели сделать и двух шагов, как услышали звяканье стекла: на пороге соседнего дома стоял Вебстер с двумя бутылками молока в руках. Они подождали, пока он подойдет к ним.

— Рад, что увидел вас, — признался он. — Конечно, я знаю о том, что случилось сегодня утром, и хочу выразить вам свое сочувствие. Думаю, вам будет по душе, когда вы узнаете, что я провожу молитвенную неделю у себя дома, и сегодня вечером мы молились за мисс Портер. Мисс Таргет тоже была с нами, и, думаю, это поможет ей немного успокоиться.

— О да, мисс Таргет! — сказала Тэсс. — Спасибо вам за то, что вы сделали в Доме Капитула. Боюсь, у нас тогда не нашлось бы для нее слов утешения.

Вебстер улыбнулся.

— Ничего. Однако ужасно, что невозможно облегчить страдания, даже когда знаешь о любви Божьей. Уверен, настоятель должен был бы вам об этом сказать.

— Не надо лишних слов, — сказал Мальтрейверс. — Но мы благодарны всем, кто помогает нам в этот трудный момент.

— Скажите, а есть новости о том человеке, которого разыскивает полиция? — поинтересовался Вебстер. И вдруг он вспомнил, что все еще держит в руках бутылки с молоком, и почувствовал себя неловко, не зная, что с ними теперь делать.

— До сегодняшнего вечера ничего определенного.

— Но тот, кто совершает зло, будет наказан, — спокойно сказал Вебстер. — Господь найдет свое орудие.

Мальтрейверс представил себе, как самонадеянный Мадден чувствовал бы себя в роли подручного Всевышнего, которого Всевышний, возможно, произвел бы в главные полицейские, например, чтобы он мог бы позволить своим подчиненным совершить акт возмездия после того, как Он развернет широкую программу действий.

— Я хотел бы дать вам кое-что, — вдруг продолжил Вебстер. — Весьма вероятно, это вам немного поможет. Есть у вас минутка?

Они последовали за ним в дом, узкое, непропорционально высокое здание, которое, как начинка бутерброда, располагалось между домом настоятеля и другой, такой же внушительной постройкой. В маленькой передней комнате единственной мебелью был старомодный книжный шкаф. Вебстер подошел к нему все с теми же бутылками молока.

Он поставил их наконец на пол, вытащил из шкафа том в коричневом кожаном переплете и протянул его Мальтрейверсу. Это была рукопись «Тайных игр».

— Может быть, вы знаете автора? Ее написал монах Стефан из Веркастера, — сказал он. — Современные постановки являются лишь фальсификацией, приспособлением к моменту, но оригинал заслуживает самых высших похвал. Он был написан для того, чтобы его играли обычные люди, и для того, чтобы они всегда помнили: наша ежедневная жизнь и то, что мы делаем в ней, не могут быть отделены от цели Бога и пути, который Христос указал нам. — Вебстер проникновенно посмотрел на Мальтрейверса. — Существуют высший смысл и причины всему, что случается в мироздании, которое предопределил Господь. Я получаю большое утешение от того, что пытаюсь следовать Божьим заповедям, хотя они и являются для каждого из нас великой тайной. Думаю, эта рукопись, как никакая другая, поможет вам утвердиться в этой мысли.

— Спасибо, — поблагодарил Мальтрейверс, чувствуя себя не совсем удобно перед подобным напором и обезоруживающей искренностью. — Я прочту это с большим интересом.

— Действительно, очень любезно с вашей стороны, Мэтью, — тактично заметила Мелисса. — Но, если позволите, нам пора уходить Я жду звонка от мужа.

Они пожелали Вебстеру спокойной ночи и самым коротким путем вернулись в Пунт-Ярд.

— Мне очень жаль, — сказала Мелисса. — У Мэтью всегда добрые намерения, но тебе не до них сейчас.