Милосердие победителя (СИ)

- Мы, мудрейшие храмов пресветлых богов, всегда общаемся с множеством людей. Я переписываюсь и часто вижусь со всеми наставниками хранителей мудрости в Крайнесточье...

"Что он хочет этим сказать, - напрягся Егор, - неужтокто-тодонёс, что я позавчера ходил к поблядушкам?" Валентин тем временем продолжал:

- Также у всех храмов очень тесная связь. Особенно в свете последних бед, что свалились на нас. Я общаюсь со множеством людей, - мудрейший говорил тихо и вкрадчиво. Вроде как сомневаясь в своих словах и подолгу обдумывая каждое. Периодически рассматривая свои сложенные замком руки. Но потом неожиданно резко поднял взгляд прямо в лицо Егору. - Я знаю, что ты служил в Поместной страже Суломатья. Знаю, что ты был приставом. И знаю, что было с тобой дальше.

Вот в чём дело! Мудрейшего не интересуюткакие-томелкие грешки, ему известна самая большая тайна бывшего пристава. Егору показалось, что тяжёлые каменные своды давят ему прямо на плечи. А пламя очага за спиной Валентина разгорелось так сильно, что прожигает своим жаром лицо.

- Поведай мне всё без утайки. И не забывай, что твои секреты и так для меня не потаённы.

- Я... Да, мудрейший, я всё расскажу, - Егор опустил голову. - Я... Служил в Поместной страже князя Чернека Озерова. И я участвовал в битве в Орешкином овраге против мудрейшего Вейкко. Ещё там был отряд Тайной стражи. Мы были разбиты, а меня взяли в плен. А потом Вейкко приказал развязать всем пленным путы на руках и призвал нас защищать древних богов. Мы... Все вступили в его войско, в Благую рать. Все, да... Я тоже записался. Но на Михайловом лугу, уже когда подошли войска Лесьяра Строгова, я испугался их численности и дезертировал... Я... Понимаете, мне... - Егор тяжело вздохнул, набираясь сил, чтобы продолжить рассказ. Он посмотрел за спину Валентина. Там, на стене за пламенем очага была нарисована Круговерть, символ благоверия.

- Продолжай, я слушаю тебя.

- После того, как я дал тягу, то спрятался в остроге у своего отца. Михайлов луг это наше владение и острог наш там недалеко. Пока войско державного князя стояло лагерем не берегу реки Хили, я прятался в нём. В наш острог даже заезжал с визитом его второй сын Лютогост. Но я его не видел, отец велел мне не высовываться.

- А что было потом?

- Когда Лесьяр с приближением весны ушёл в Древгород, я подался в Старогулье. Пошёл слух, что храм Юма и Живы набирает воинов в свою дружину. И я решил записаться. Но в предельном городе меня узнали. Сам Чернек Озеров велел выгнать меня с позором и грозился сбросить со стены, если я ещё раз окажусь там.

- За что он велел так поступить с тобой?

- Я же много лет был офицером в Поместной страже. И он догадался, что я был в Орешкином овраге, а на Михайловом лугу не бился. Поэтому велел меня изгнать. Я не знал как поступить. Снова вернулся в наш острог. Но отец велел мне попробовать скрыться в Крайнесточье. По правде говоря, он тоже не одобрял моего бегства из Благой рати. Тогда я отправился на восток. Прознал, что храм Агуна и Кесы тоже призывает воинов. И явился сюда. Дальше Вы знаете. Я был в походе и у Каменного идола.

- Вот скажи, для чего ты явился в Старогулье? Почему хотел записаться в Храмовую дружину?

- Я хотел искупить свою вину перед Юмом и Живой.

- Понимаю тебя, понимаю, - мудрейший Валентин едва заметно покачал головой, плотно сжал губы и задумчиво посмотрел чуть в сторону от Егора. - Ты ведь понимаешь, что я не могу позволить тебе остаться здесь, после того, что мне стало известно?

- Да, мудрейший. Мне покинуть храм немедленно?

- Нет, это будет слишком заметно и подозрительно. То, что я узнал, останется тайной. По крайней мере я никому ничего не расскажу. Ты хороший человек, я вижу, что ты был честен в разговоре со мной. В битве ты сражался достойно. Твои награды за участие в ней заслужены. Воевода Онагост тебя очень уважает. Он хочет предложить тебе высокий чин в дружине. Погости у нас ещё некоторое время. Но не слишком долго. Придумай достойную причину по которой ты откажешься от его предложения. Эта же причина должна заставить тебя покинуть храмовое держание.

- Как Вам будет угодно, мудрейший.

- Ну всё, ступай.

Егор Михайлов покинул хранилище с тяжёлым чувством. Он вышел на улицу и остановился на пороге, выложенном каменными плитами, выточенными из валунов. Посмотрел в небо, затянутое тяжёлыми тучами. Сверху лились крупные струи ледяного дождя, какой обычно бывает поздней осенью. Уже чувствовался в воздухе стылый запах близкой зимы. Егор смотрел на тучи и думал. Только что всё в его жизни складывалось так удачно. И вновь это разом исчезло. И ведь так всегда в его жизни.