Милосердие (СИ)

— От этой ты и сам бы не отказался, хотя я слышал, ты занимал очередь к грязнокровке Поттера.

— Мы её так и не поймали, — Винсент покраснел и резко обернулся, словно кто-то прочитал его самые грязные фантазии, и вдруг вспомнил, каким проницательным был взгляд карих глаз, который он наблюдал несколько минут назад.

— Это лишь дело времени. Тебе чего надо-то. Ты же на дежурстве?

— Да, и она здесь. — Молчание.

— Не понял. Кто?

— Грейнджер. Она здесь. Требует Долиша. Думаю ты понимаешь, зачем он ей понадобился в столь не ранний час.

Рабастан выругался и посмотрел на Винсента внимательнее.

— Он пойдёт в Малфой Мэнор?

— Уверен, что да. Для Фаджа сейчас Поттер в приоритете. И его торжественное спасение даст ему шанс остаться в кресле Министра.

— Он всё равно там долго не задержится.

— Но сейчас он там, а Тёмного Лорда нет. А учитывая, сколько всего вы натворили…

— Мы, Крембл. Не забывай, что ты один из нас. Не трясись, я тебя услышал.

— Ты поговоришь с Беллой? — спросил Винсент.

— Этого не понадобится. Я дождусь, когда она наиграется с Поттером и просто переправлю его искалеченного в Министерство. Говорить с ней бесполезно. Сам знаешь.

Винсент кивнул, вспоминая жуткие истерики главной соратницы Волдеморта и последствия её припадков. Лично он испытал на себе её круцио всего дважды, а о её умении пользоваться хлыстом ходили легенды.

— Потяни время, — продолжил Рабастан, — думаю через час мальчишка будет в Атриуме.

— Отлично, — кивнул Винсент, боясь подумать, что за один час может сделать с пацаном эта помешанная. Он положил зачарованное зеркало в карман мантии и вышел из кабинета, предварительно осмотревшись. Он надеялся, что его отсутствию никто не придал большого значения.

Глава 15

Гарри медленно приходил в себя после очередного круга ада, в который его снова и снова окунала Беллатриса Лейстрендж. Он чувствовал, как слёзы текут из покрасневших глаз, такие же тёплые, как кровь вытекающая из многочисленных ран.

Ещё час назад в его душе мелькала надежда, что всё быстро закончится, что его спасёт Снейп или Дамблдор, ведь он избранный, о котором шла речь в именитом пророчестве. А пару часов назад Гарри надеялся, что его организм способен противостоять заклинанию круцио, как тогда на кладбище. Но он не знал, кто такая Беллатриса Лейстрендж, он не знал, что с ней сделали двенадцать лет Азкабана и верная служба Волдеморту.

Она давно сошла с ума. Психопатка — самый мягкий эпитет для отражения её гиблой сущности. Пока её хозяин отсутствовал на острове, она правила с его тонкокостной руки жестоко и неумолимо. Она раздавала круциатусы щедро, как драже Берти Боттс, да ещё так же часто, как и удары своей знаменитой палочкой-плетью. Это первое, что она сделала с Гарри — отхлестала его, порвав в клочья всю одежду.

Гарри и не предполагал, что существует такая боль. Он даже поймал себя на мысли, что в глубине его души возникала благодарность к Дурслям, которые для своих "образовательных бесед" использовали лишь руку и мягкий кожаный ремень.

Гарри чувствовал, как кнут оставляет рубцы на голой коже.

Он сдерживал рвущийся крик ровно три удара, но сил терпеть больше не осталось. Словно оголённый электрический провод ласкал его и без того саднящую кожу.

А Беллатриссе всё это нравилось. Нравилось слышать крики боли, страданий, и мольбы о помощи. Для неё это было музыкой — совершенной в своём уродстве, вызывающей импульсы наслаждения по всему её безобразному телу.

Спустя несколько минут пыток раны неожиданно залечили, но он знал, что полностью шрамы уже никогда не исчезнут. Одежду, впрочем, восстанавливать не стали. Гарри не стал расслабляться, он набирался сил, зная, что как только ему представится возможность, он будет мстить, и милосердной Авадой эта психопатка не отделается.

"Отдых" быстро закончился и карусель смерти вновь закрутилась под возбуждённые визги Беллатрисы, рассекающий воздух хлыст и громкие душераздирающие стоны Гарри Поттера.

После ещё трёх таких раундов его оставили умирать: истекающего кровью, в большом тёмном помещении с мраморным полом, по которому босыми ножками шлёпали домовики в рваных одеждах, вручную вытирая его кровь грязными тряпками. Он пытался поймать взгляд хоть одного из них, но тщетно. Впрочем, зачем им смотреть на живого трупа?

Таким он себя и чувствовал. Мёртвым, без права на жизнь. Умереть бы по настоящему. Быстро. И главное без боли, к которой он никак не мог привыкнуть. Найти покой и упасть в блаженное забытье. Но когда это его желания были учтены. Хочешь игрушку — держи подзатыльник. Хочешь друга — держи пинок под зад. Хочешь волшебства — стань убийцей. Хочешь девушку — умри. Но умереть ему не дадут, это он уже понял. Каждый раз после падения в обморок от болевого шока, его тут же приводили в чувство и по возможности залечивали раны, для новой гонки со смертью. Пока он лидировал, но желания жить почти не осталось.

Спустя три часа Гарри в отчаянии подумал, что не выберется отсюда никогда. Он мог лишь радоваться, что здесь не оказалась Гермиона. Что он сумел сообразить в экстренной ситуации, как её спасти.