Милосердие (СИ)

— Просто будь осторожен, — сказала она, вложив в его руку какой-то шарик, оказавшийся обычным камнем, которые они вчера кидали в чёрное озеро, после того, как целовались на его берегу до потери пульса. — Портал, — шепнула она ему на ухо.

Гарри кивнул, подавляя в себе желание тут же повалить Гермиону на землю и задрать юбку. Он мягко поцеловал её в губы и двинулся с Роном в сторону Хогсмида, сжимая в руке тёплый камень.

Гарри наложил на себя дезиллюминационное заклинание, а Рон сразу укрылся мантией, чтобы никто не видел двух подростков входящих в деревню. Они направились по дороге к таверне «Кабанья голова», утреннее солнце, как будто специально, озаряло её крышу, тогда как остальные здания ещё находились в относительной тени. Лёгкая прохлада уже коснулась земли и Гарри почувствовал, как на руках заледенели пальцы. Хотя возможно это страх так на него действовал.

Они подошли ко входу в таверну и Гарри дёрнул Рона, который хотел открыть двери.

— Погоди, — прошептал он. — Дождёмся кого-нибудь.

Ждать пришлось почти пятнадцать минут. Но вот, наконец, к таверне приблизился Теодор Нотт, всё время озираясь по сторонам и держа руки в карманах. Он посмотрел прямо туда, где стоял Гарри, снова убеждая его в ненадежности дезиллюминационного заклинания.

Губы Нотта исказила ухмылка и он специально придержал дверь открытой подольше, чтобы Гарри с Роном смогли протиснуться внутрь, впрочем, про Рона Нотт знать не мог.

Гарри зашёл и осмотрелся. В таверне было пусто, если не считать какого-то пьянчужки, сгорбившегося в углу возле мутного окна, и неопрятного на вид длиннобородого бармена. Гарри не мог вспомнить его имени. Столы были грязные, как и та тряпка которой бармен протирал стаканы. В стороне обнаружилась лестница, ведущая на второй этаж.

Гарри прошёл вперёд, и сел за стол недалеко от Нотта. Он вперился взглядом в мутное окно, сквозь которое еле пробивались солнечные лучи, в которых плясали частицы пыли. Куда сел Рон Гарри не знал, но надеялся, что недалеко.

Спустя полчаса бесцельного сидения и наблюдения за проходящими мимо обшарпанного здания волшебниками в самых причудливых одеждах, за Ноттом, уничтожающим второй стакан огневиски, Гарри понял, что тихо бесится. Заклинание перестанет действовать через полчаса, а ничего не происходило. Неужели его заманили в очередную ловушку, а он как простак повёлся, да ещё и Рона с собой притащил. Мышцы затекли от долгого сидения в одной позе, но Гарри не рисковал сменить положение, чтобы не производить скрипящего шума.

Внезапно все его чувства обострились, а воздух стал, как будто наэлектризованным, Нотт отодвинул стакан в сторону. Тоже что-то почувствовал? Дверь открылась и через несколько долгих секунд закрылась.

Первым из воздуха появился грузный темноволосый мужчина с тяжёлым взглядом напоминающим Теодора Нотта. Затем возникла фигура в чёрной мантии с капюшоном. Спустя секунду он откинулся, открывая взору Гарри копну длинных спутанных волос, лицо некогда красивое, но теперь испещрённое морщинами и глаза, которые Гарри никогда не забудет.

Страх поглотил всё его существо, но ненависть и гнев были сильнее. Он добавил воспоминаний о пережитом, по вине этой женщины в то зелье злости, что растеклось по в его крови и смог закричать:

— Авада Кедавра!

Время как будто остановилось. Где-то треснул стакан, разбилась бутылка столетнего огневиски, стул на котором он сидел с грохотом упал на пол, а зелёный луч ударился об стену, оставляя огромное тёмное пятно, окрашенное копотью.

Гарри понял, что Беллатриса Лестрейндж смогла увернуться, а в него уже летел Ступефай. Лучи начали летать по всему залу грязной таверны, врезаясь в щиты «Протего», мебель и стены. Гарри успевал уворачиваться, прыгая со стола на стол и закрываясь ими как щитом. Заклинание невидимости всё же спало, и он не скрываясь кидал заклинания в Пожирателей Смерти, непрерывно приближаясь к ненавистной цели.

Из ниоткуда появился Римус Люпин, очевидно оказавшийся пьянчужкой сидящим в углу. Блейз Забини, просто стоял в стороне и ждал когда всё закончится, прикрываясь столом, левитируемым в воздухе. Нотт-младший защищал отца от заклинаний бармена, а Рон прикрывал Гарри просто от всего подряд.

Гарри понял, что только он произнёс непростительное и с удивлением осознал, что никто никому не хочет причинить вреда, кроме него, жаждущего убить Беллатрису Лестрейндж.

Шум разбивающихся стёкол бутылок, разрушаемой мебели и выкриков заклинаний слился для Гарри в единую какофонию. Всё стало неважным, потому что в руке наконец оказалась копна спутанных волос. Только на краю сознания он спросил себя почему не слышал безумного смеха и в следующее мгновение со всей дури ударил Беллатрису лицом об ближайший стол.

Послышался крик боли, стон и все замерли, но палочек не опустили, а Гарри с ужасом отпрянул, наблюдая, как волосы втягиваются, а тонкая фигура становится мощнее и выше.

— Оборотное зелье, — произнёс тихо Рон.