Милосердие спецназа (СИ)

— Готовы, — кивает Пётр Олегович.

— Я должен буду стать киллером? — бывший снайпер смотрит прямо в глаза собеседнику.

— Это не исключено, — пожимает плечами собеседник, — однако, пока на вас другие планы.

— Например?

Мужчина покачал головой:

— Пока вам лучше не знать.

— Я понимаю, — грустно вздохнув и глядя прямо в глаза, Володя произнёс: — Я не могу согласиться на ваше предложение... — и, встав, направился к двери.

— Ваша мать... ей ведь можно помочь? — раздаётся в с спину.

Вова замер, боясь вздохнуть, и осторожно повернувшись, признал:

— Да. Ей нужна операция в Германии. Очень дорогая...

— Не дороже денег, — и прищурив глаз, демон искуситель продолжил, — для своих людей мы ничего не жалеем!

Вова задумался и если ради себя, он не был готов продаться этому дьяволу, то ради жизни мамы...

— То есть если моя операция пройдёт успешно, вы дадите денег на операцию моей матери?

— Да, — кивает Битаров.

— Где расписаться кровью, — сдаётся Вова. Ибо понимает, что никогда не простит себе, если из-за его нерешительности умрёт его мать.

А через три дня Вова получил удар, перевернувший всё его представление о мире. От последствий которого, до сих пор не может избавиться, да и не хочет... Его маму загрузили в самолёт и увезли в Германию, его же операция прошла только через неделю. Наивный парень и не предполагал, что Семён Осипович Кац дал почти сто процентную гарантию на положительный исход операции. А Анатолий Анатольевич Милославский получил преданного всей душой слугу.

В этом и была причина Вовиного желания быть рядом со мной. Что может быть ценнее жизни... сына его благодетеля? Так что все были довольны... Я получил преданного друга, папа с дядей Петей надёжного охранника, готового умереть за меня. Ну, а сам Вова? Да кто его знает — эту наглую рыжую морду! И плевать что брюнет.

Так и слышу вопрос, а как это связано с нашими с ним взаимоотношениями? Ну служил в ВДВ, ну служил в ГРУ, ну был ранен… Но ведь я его в друзья записал, так почему? А разве этого мало? Ну хорошо, хорошо…

Было это, пока я ещё на больничной койке валялся, вот и попросил привезти мою сумку, с которой из армии пришёл. Тоскливо было. А там дембельский альбом. Фотки пацанов. И не только тех, кто домой вернулся, а всех. Накатило что-то.

Лежу, листаю, даже не заметил, как Вовка сбоку подобрался и тоже принялся рассматривать. Кстати, фотки с ящерками, там тоже есть. Самым надёжным способом вывезти флешку с базы оказалось, чтоб сделал это тот, кто должен подобное предотвращать. То есть Васильев. Хотя, конечно, Димка нехило её замаскировал, но всё равно. Так надёжней. Главное, чтоб курьер не подозревал о своём грузе.

В общем, лежу, листаю и тут:

— Это что Джинн? — раздаётся у самого уха.

— Не ори, — недовольно морщусь, — тебя не учили, что подсматривать не хорошо?

— Извини, Егор Анатолич, — наглец прижимает руки к груди, — ты только скажи, на фотке Рогожин?

Киваю:

— А ты что знаком с ним?

— Ну хоть понятно теперь, кто тебя так натаскал, — улыбается. — Крутой мужик, если бы не он, мы бы с тобой сейчас не разговаривали, — усмехается. — Но и отморозок ещё тот, как-то разбил морду генералу…

Вот тогда я и начал потихоньку узнавать Вовину историю, потом пытал отца и дядю Петю, пока не нарисовал для себя понятную картинку. Помните, я когда-то давно рассказывал историю, как Рогожина разжаловали из майоров? (Подробнее в первой книге) Так вот, Вова и был тем снайпером из его группы, который стал инвалидом. Я эту историю пронёс через все испытания выпавшие на мою долю. И не только я. Её все парни помнили и любили. И что, немаловажно, гордились таким командиром. И вопрос, а что стало с тем снайпером-инвалидом, как сложилась его жизнь? Был далеко не праздным. Все мы под смертью ходили.

И вот он сидит, нахлобучивает пиво и довольно улыбается. Ещё кому-то кажется странным, моё к нему отношение?

Глава сорок третья

Приговорив пивасик и хорошенько подкрепившись, отправились с Вованом встречать отца со товарищи... Устроившись на лавочке возле входа и закурив первую за утро сигарету, наслаждаюсь солнышком.

— Кстати, Вован, а что с этим хмырём, ну которого на даче взяли?

— В подвале сидит.

— Запирается?

— Прикалываешься? — хмыкает. — Ребятам же надо тренироваться... Вот и пытают помаленьку...

— Надеюсь, быстро не сдохнет!? — хмурюсь.

— Да не. Не волнуйся. Пока приказа не будет, помереть ему не дадут, — отмахивается Вовка.

— Это хорошо... — щурюсь от попавшего в глаз дыма.

— А то...

Наконец-то дождались... На территорию, мимо КПП, въезжали машины... Семь штук! Ни чё так подстраховались, шесть машин с охраной!

Первой из остановившегося лимузина выскочила Мила и сразу же бросилась мне на шею, излучая на всю округу щенячью радость. На душе сразу потеплело, прижав к себе, пару раз крутанул её вокруг себя, Милка счастливо взвизгнула. Поставив на землю, легонько шлёпнул по попке, лихо затянутой в тесные джинсы. Хороша!

Следом, опираясь на руку водителя, вылезла Анна Ильинична. Папа и дядя Петя, правда, вылезли сами... Хи-хи-хи... Забавная могла бы получиться картинка...