Милость Келсона

– Ну, что происходит? – продолжил Райф, поднося к губам мех с вином. – Что, командир еще не вернулся?

Хоаг, взгляд которого остекленел, моргнул и сказал тихим, механическим голосом:

– Вернулся, спит теперь.

– Хорошо. Я уверен, что ему действительно нужно поспать.

Райф, поставив мех с вином между ними, небрежно глянул в сторону лошадей, изображая одного из друзей часового на случай, если за ними кто-то наблюдает, затем разворошил кучку хвороста рядом с костром и достал из нее прутик. Отломив торчащие веточки, он откинулся на седло рядом со слепо глядящим в пространство Хоагом и небрежно улыбнулся, разравнивая землю между ними, рядом с мехом.

– Ты знаешь, а ведь стратегия, использованная сегодня, оказалась просто великолепной, – сказал он, чертя на земле что-то, что непосвященный мог принять за схему сражения. – Ты понимаешь, чего добился король, приказав наступать с востока?

Хоаг следил глазами за каждым движением Райфа и все внимательнее всматривался в рисуемый Райфом узор, входя во все более глубокий транс, как то и было нужно Райфу.

– Похоже, что после столь тяжелого дня тебе тяжело все это понять, – пробормотал он, касаясь руки Хоага кончиком прутика.

В то же мгновение веки Хоага, затрепетав, закрылись, его дыхание стало глубоким. как у спящего, но он продолжал опираться на локоть.

– Ну да, – швырнув прутик в огонь, прошептал Райф, не отводя взгляда от Хоага. – Хоаг, ты выглядишь очень, очень усталым.

Единственным звуком, который издал Хоаг, осевший на свое седло, был еле слышный вздох облегчения.

Райф несколько мгновений внимательно смотрел на него, переложил мех ему в руки и еще раз внимательно огляделся вокруг, затем медленно лег на спину рядом с Хоагом, подложив руку под голову. Притворившись спящим, он через несколько минут лениво повернулся так, чтобы его рука легла на мех с вином, касаясь руки Хоага и создавая физический контакт, который был нужен ему, чтобы получить от Хоага энергию, необходимую для связи.

После этого он начал входить в транс, заставляя себя погружаться все глубже и глубже, пока его разум не перестал замечать отсветы огня и звуки раскинувшегося вокруг лагеря, а тепло костра не стало еле заметным, и его разум был готов потянуться на северо-восток, к женщине, ожидавшей, когда он выйдет на связь.

Яркие, четкие картины боя: войска Келсона, идущие к вершинам холмов, чтобы окружить меарскую армию, их стремительный бросок вниз по склонам, заставший главные силы меарской армии врасплох…

Дункан, тело которого страдает от бичевания и пыток, прикован к столбу… огонь подбирается все ближе и ближе… магия отклоняет стрелы… Дугал осмелился придти на выручку… Лорис и Горони схвачены… Сикард предпочел умереть от руки Келсона вместо того, чтобы предстать перед судом и быть казненным за измену… меарская армия, стоящая на коленях и молящая о пощаде… на следующий день запланирован отдых перед наступлением на запад, на Лаас, куда сбежала Кайтрина, чтобы принять последний бой…

Состояние Дункана? Слухи о том, что он все-таки выживет, несмотря на страшные раны, о том, что Морган использовал свои целительские способности наряду с врачебными навыками юного Дугала МакАрдри… и о том, что Дугал – сын Дункана!

Когда контакт оборвался, Совет зашумел, военно-стратегические размышления, как всегда, уступили проблемам, которые, по мнению Совета, носили «более практический характер».

– Почему Вы не рассказали нам про Дункана и Дугала? – требовательно спросил Ларан Арилана, который был удивлен этим известием не меньше остальных. – Сын Дункана! Это же меняет все в корне!

– Но ведь я же не знал! – возразил Арилан. – Видит Бог, я не знал… а возможности… Господи, не думаете ли Вы, что он тоже может оказаться целителем?

Одного этого предположения было достаточно, чтобы Совет на несколько минут оказался погружен в шумное, взволнованное обсуждение.

Тирсель де Кларон засмеялся и, покачав головой, положил руки на подлокотники своего кресла.

– Вот это да! Полукровка-Дерини породил еще одного полукровку, да еще и незаконнорожденного!

– Тирсель! – укоризненно проворчала Вивьенн, глядя на самого молодого члена Совета.

Софиана, заметившая то, что остальные, занявшись наиболее очевидными последствиями новостей, проглядели, напомнила остальным о более важном вопросе.

– А что насчет Келсона? – тихо спросила она, обводя собравшихся взглядом. – Не стоит ли нам подумать о том, что он сделал сегодня?

Когда остальные зашептались между собой, она продолжила.

– За время этой кампании я неоднократно связывалась со своим агентом, – сказала она. – Помнится, несколько недель назад леди Вивьенн говорила, что Келсон должен научиться быть безжалостным?

– Именно так я и говорила, – согласилась Вивьенн, вызывающе глядя в глаза Софианы. – И я продолжаю считать так.