Читаем Милость Келсона полностью

Милость Келсона

– Кое-что уже начало сказываться на Вас, – ответил Арилан, вручая ему полотенце и вглядываясь ему в лицо. – Как Вы себя чувствуете?

Найджел вытер лицо полотенцем и, чувствуя, что его разум слегка затуманился, несколько раз моргнул, затем на мгновение закрыл глаза.

– Я не могу сосредоточить свой взгляд, – прошептал он. – И у меня немного… кружится голова.

– Взгляните на меня, – скомандовал Арилан.

Найджел, покачнувшись, повиновался, и Дункану с Морганом пришлось поддержать его.

– У него расширены зрачки, – услышал он тихий голос Келсона.

– Вижу. Опустите его на пол, пока он не упал, – донесся тихий ответ Арилана.

Найджела не надо было уговаривать опереться на руки всех четверых. У него кружилась голова, и он, быстро теряя чувство равновесия, позволил им усадить себя на пол. Его руки и ноги мгновенно стали ватными. Прохладный каменный пол казался успокаивающим, и Найджел хотел было опуститься на него лбом, но Морган, опустившись на колени у него за спиной, удержал его и прислонил спиной к себе.

Перед глазами у него плыло; он не видел даже своих ног. Руки его безвольно упали по бокам, но он мог хотя бы прижать ладони к прохладному полу, чтобы хоть как-то спастись от жары, которая, как ему казалось, начала пульсировать по его телу в ритм с биением его сердца. Тепло, исходившее от тела Моргана, к которому он прислонился спиной, казалось почти невыносимым, но тут он почувствовал, как по его спине скользнуло холодное лезвие меча, положенного между ним и Морганом. Изможденно подняв голову, чтобы посмотреть, что делает Дункан, он краем глаза заметил рукоятку меча, возвышающуюся над его головой.

Дункан, опустившийся на колени справа от Найджела, держал в руках кадило. Келсон тоже отпустился на колени, но Найджелу он казался темным великаном, страшным и строгим. Неправдоподобно медленно Келсон протянул руку, и взяв из кадила щепотку золы, растер ее между пальцами, схватив другой рукой Найджела за плечо, и его прикосновение показалось Найджелу обжигающим как горячие угли.

– Найджел Клум Гвидион Рис, – прошептал Келсон, прикасаясь испачканным золой указательным пальцем лба Найджела и осеняя себя крестным знамением, – сим налагаю на тебя печать Халдейнов и признаю тебя своим наследником до тех пор, пока не родится наследник, происходящий от меня.

От этого прикосновения Найджел вздрогнул, а когда Келсон снова потянулся к кадилу, чтобы взять еще одну щепотку золы, из глаз Найджела покатились слезы. Левая рука Келсона, внезапно оказавшаяся около его челюсти, сдавила щеки Найджела, заставляя его открыть рот, и он не мог оказать даже малейшего сопротивления.

– Вкуси нашей крови, смешанной в этом пепле, – продолжал Келсон, посыпая золой язык Найджела. – Да придет к тебе с этой кровью наследие Халдейнов. И если суждено ему придти, стань полноправным Халдейном. И да снизойдет на тебя сила.

Зола была горька – горька как чаша, которую, как Найджел надеялся, ему никогда не придется испить – а когда на его голову легли руки короля, Найджел, ужаснувшись, ощутил какая сила скрывалась в них. На мгновение, показавшееся Найджелу бесконечным, ему почудилось, что король как будто окутался огнем, представ не королем и господином земель, которыми владели его предки, но хозяином всего во Вселенной, и Найджелу показалось, что если Келсон прикоснется к нему, он немедленно умрет.

У него не было ни сил, ни желания сопротивляться. Он должен был испить эту чашу до дна, без остатка – его небо и без того ощущало горечь. Когда король охватил руками его голову, слегка прижав большие пальцы к его вискам, Найджел, вздрогнув, просто закрыл глаза и даже не подумал о том, чтобы сопротивляться. Руки корля были не просто горячими – казалось, они иссушали саму плоть Найджела, заствляя его страх вскипать подобно расплавленному свинцу, грозящему взорваться у него в мозгах.

Но он не взорвался. Он все еще чувствовал, что его окружает пламя, но где-то внутри стало возникать другое ощущение, похожее на сильный и неустанный ветер, сдувавший последние остатки его собственной воли, в порывах которого каким-то образом слегка угадывалось биение сердца Найджела.

Через мгновение ветер обернулся океаном огня, бушующим в его разуме и охватившим его тело, и это ощущение было настолько сильным, что Найджел испугался, что плоть его сейчас растает и просто стечет с костей.

Затем пришел черед воды, гасившей огонь, вымывающей его прочь из его тела, кружащей и кувыркающей его так, что он полностью потерял ориентацию, но выбросившей его в конце концов на каменистый берег, где он, как ему казалось, лежал и глядел в серое, затянутое туманом небо.

Глядел до тех пор, пока в тумане не проявилось лицо: доброе и полное сочувствия, обрамленное мягкими серебристыми волосами, глаза казались провалами в глубины тумана, они звали его, тащили за собой, а потом из тумана появилась рука, ласково коснувшаяся его лба.

В то же мгновение он провалился в небытие.