Милые чудовища

Объект, ради которого был произведен весь спектакль, заход не оценил, посмотрел холодно и надменно. Пристав только удовлетворенно крякнул, свято уверенный, что порядочной девице положено глядеть на нового кавалера как на врага, развернувшего армию у ворот.

– Бенедикт Брут, криптозоолог, – неожиданно скромно сказал его спутник.

Отчего-то он всегда жутко не любил представляться самостоятельно, предпочитая, чтобы кто-нибудь вместо него сказал: «А это сэр Бенедикт, выдающийся специалист по чудовищам, первейшая на весь Князьгород знаменитость…» – и так далее и тому подобное, со множественными прилагательными в превосходной степени.

Неожиданно даже для самого себя пристав все же добился внимания, его оккупировала зажиточная помещица Варвара Ниловна Нежалеева.

– …и проявился-таки родненький, Налимушка. В зеркале то исть. Сам лицом темен, хмур, знать, не в райских кущах обретается на том свете. Я, конечно, слезу пустила, но не удивилась: покойничек-то, светлая ему, шельме, память, уж больно при жизни охоч до женского полу был, вот прям как вы, милсдарь.

Бесогонов, до того слушавший снисходительно, вдруг закашлялся.

– Ну я его и спрашиваю, значит: кому, мол, мне имение отписать? Яшке, этому стервецу языкатому, или Милке, распустехе недалекой, мож, с приданым хоть под конец жизни ее кто со двора-то и сведет.

– А он? – уже заинтересовался Порфирий Аверьянович.

Помещица выдержала паузу, возвела глаза к потолку, будто снова увидела призрак мужа, так что и пристав невольно взглянул вверх.

– А он… Аву-у-у-у-у…

– Что, простите?

– Завыл, говорю. Знать, и на том свете жаль ему имущества, сволочь прижимистая! Иной раз просишь-просишь у него шубу новую, соболью, а он смотрит так, будто я у него на глазах живую корову съела.

– Его б на каторгу, сразу бы перевоспитался! – рубанув рукой воздух прямо перед самым носом сэра Бенедикта, вмешался мужчина чиновничьего вида, некто Полуяров.

Молодой журналист что-то быстро строчил в своем блокноте и при этом ехидно ухмылялся. Бесогонов смотрел на него хмуро и отчего-то щупал несуществующие погоны на плечах, видно, представлял, как мерзко будет улыбаться этот тип, если узнает про его место службы.

– А что это у вас за чудища такая, позвольте полюбопытствовать? – Борзописец наконец задал интересовавший всех вопрос.

Первым неожиданно ответил пристав:

– Это, господин Малякин, новая порода, английская охранная болонка.

– Да что вы говорите? – пришел в замешательство журналист, ибо ховала своим видом даже близко не напоминал собаку.

Брут молчал и загадочно улыбался, глядя на то, как полицейский прибегает к изощренным мерам безопасности.

– Как, вы еще не слышали? – картинно удивился Бесогонов. – Хотя, впрочем, наверное, и не слышали… Заводчики только недавно вышли на наш рынок. Можно сказать, сэр Бенедикт – один из первых счастливцев. Ну так вы запишите, запишите! Не для рекламы, а как интересную новость. Изумительная порода! Вы только посмотрите, сколько глаз! Круговой обзор, быстрая реакция – лучшей охранной собаки для города и не придумаешь.

Журналист начал послушно писать, и каждая новая строчка в его блокноте рождалась под довольным взглядом пристава. Теперь, даже если в этой статейке появится упоминание о некоем полицейском чиновнике, присутствовавшем на сеансе, рядом с сообщением о выдуманной породе собак с двенадцатью глазами никто не воспримет его всерьез.

– Чушь! – воскликнула надменная девица, от которой Брут сел как можно дальше. – Это не может быть собакой!

Бесогонов довольно подкрутил ус, готовясь к долгой осаде сей прелестницы, но его планы нарушила хозяйка клуба, вместе с бесшумным и, к слову, весьма эффектным появлением которой погасла добрая половина свечей в и так затемненной комнате.

– Тише, – произнесла каким-то утробным голосом госпожа Выдра-Душеприказчикова. – Духи не любят громких звуков. Приветствую вас, господа, на уникальном сеансе.

Женщина торжественно уселась на свободное место и обвела выпуклыми совиными глазами всех присутствующих. Ховала заинтересованно подался в ее сторону и даже несколько раз дернул Брута за лацкан, чтобы тот обратил внимание на это диво, но криптозоолог со скучающим видом продолжал рассматривать помещение.

– Сегодня мы попытаемся связаться с душой нашего друга и единомышленника, Аристарха Бредихина, несколько дней назад покинувшего этот мир. Уверена, что он непременно нам ответит… и, может быть, даже расскажет об обстоятельствах своей гибели…

– Еще бы, – хмыкнул Брут, нежно отнимая у ховалы свой лацкан.

Журналист строчил в своем блокноте с такой скоростью, что казалось, страницы под его карандашом сейчас загорятся.

Остальные адепты смотрели на медиума со смесью ужаса и восторга.

– Возьмитесь за руки, создайте круг силы, – приказала госпожа Выдра.

– С превеликим удовольствием, – довольно шевельнул усами Бесогонов и сцапал тоненькую ручку своей соседки.

Той оставалось только корчить гримасы, но посметь не подчиниться «зову вечности» она не могла.

Брут тоже невозмутимо взял за руки хозяйку заведения и старушку-помещицу.