Милые чудовища

Лучше бы я умер. Но вместо этого я незаметно переоделся под одеялом, сходил за своим завтраком и вернулся. Наоми сидела, уткнувшись в книгу.

— И не надо воротить от меня нос, — сказал я. — Что тут такого, с парнями иногда случается.

— С девушками тоже, — заметила Наоми. — Только не подумай, я вовсе не намерена вести с тобой сексуально-образовательные беседы. Хотя, если верить тому, что говорят о современных американских школах, тебе бы не помешало.

— Можно подумать, в твои времена было намного лучше, — фыркнул я. — И не забывай, что мой отец врач. Я знаю все что надо и много чего еще. И скажи, что это ты делала вчера ночью? Ты разбудила меня, когда ложилась. Не могу точно сказать, когда это было, но поздно.

— Я в школу не ходила, училась на дому, — сказала Наоми. — Родители сами мне преподавали, хотели, чтобы у меня было преимущество перед сверстниками. — Глаза у нее покраснели.

— Что с тобой? — спросил я. — Ты не заболела? Все нормально?

— Думаю, да, — сказала Наоми и потерла нос стерильной салфеткой. — Вчера вечером я разговаривала с мамой. Она говорит, Вермонт все еще на военном положении, поэтому она не может навестить бабушку. А к телефону та не подходит. Наверное, плохи дела, да?

— Может, и нет, — возразил я.

Наоми промолчала.

— По крайней мере, у твоих родителей все хорошо, — сказал я.

Она кивнула.

— Так, — продолжал я. — Давай подберем тебе подходящую книжку. Что-нибудь бодрящее. Как насчет Наоми Новик?

Мы сидели рядом, она читала, а я думал о всяком разном. О Соркене. Об отце. О матери. О брате Стивене. Думал: то, что Стивену казалось при жизни забавным, мне таким никогда не казалось. Например, тот случай, когда он столкнул меня с лестницы. Я помню, он хихикал. А когда я в последний раз ездил к маме, все было по-другому. Он смеялся моим шуткам, нормально смеялся, а не так, будто я дебил. Мы опять поцапались из-за какой-то ерунды, я что-то сказал, и он рассмеялся. Хотел бы я вспомнить, что я сказал, из-за чего разгорелась ссора.

Наоми оторвала взгляд от страницы и обнаружила, что я смотрю на нее.

— Что тебе? — спросила она.

— Ничего, — ответил я.

— Кстати, — сказала она, — ты серфингом занимаешься?

— Нет, — сказал я. — А что?

— Там, в коммуне Ханса Блисса делать-то особо нечего, — сказала она. — Футболистов там не найдешь. Все занимаются серфингом. Видел того парня, одного из фанатов Блисса? Филипп. Ну тот, с татуировкой и мамашей. Паулой. — Ага, это она про носатого. — Он рассказал мне об одном своем знакомом серфере. Однажды тот пошел кататься, и его сшибло огромной-преогромной волной. Он потерял равновесие, доска выскользнула и прямо-таки разрезала его. Но он не понял, что произошло, пока не вылез из воды, потому что вода была ужасно холодная, но когда он вылез и стал стягивать с себя костюм, выяснилось, что краем доски ему разрезало мошонку, только он не почувствовал, потому что холодно было. А когда он стянул с себя костюм, одно яичко отвалилось и повисло между ног на такой… как бы ниточке. Вроде игрушки йо-йо.

— Ну и? — сказал я. — Ты меня на испуг берешь, или что? Мой отец врач, забыла, что ли? Я постоянно слышу такие байки.

Наоми стушевалась.

— Просто будь осторожен, — сказала она. — Что у тебя там? Плохие новости?

Я отыскал свой мобильник и размышлял, стоит прослушивать сообщения от Соркена или нет. В итоге я просто стер их. А потом пошел собирать народ, чтобы поиграть в футбол.

Это был уже пятый день, если вы считаете, и никто в ангаре не заболел гриппом, что не могло не внушать надежду, но у отца по-прежнему хватало забот. Среди пассажиров была беременная женщина из Швейцарии, ехавшая в коммуну Ханса Блисса. Пара дней в карантине, и она решила, что с нее хватит. Она впала в бешенство и заявила, что вот-вот родит. И в чем самый смак — прежде чем взбелениться, она поскидывала с себя всю одежду. Представляете картину: злющая голая беременная тетка что-то орет на немецком, французском и английском и топает ногой, как борец сумо. Футбольный матч насмарку. Мы все оторвались от дел, чтобы посмотреть.

Отец подошел к ней и опустился на пол. Я тоже встал рядышком, на случай, если она вдруг сделается опасна. Кто-то же должен присматривать за отцом. Он сказал, что охотно ее осмотрит, если она хочет, но, скорее всего, до родов еще не один месяц, а мы не просидим здесь так долго. И в любом случае, ему уже не раз приходилось принимать роды. Все, что в этот момент действительно необходимо, — это кипяток и много полотенец. Думаю, это он так пошутил.

Не прошло и нескольких часов, как в ангаре нарисовался доктор-тико с целой передвижной клиникой. К тому времени мы уже пинали мяч. Я выпендривался перед Ларой. Фамилия врача была Меноз. Все происходило примерно так, как и предсказывал отец. Они с доктором Менозом сначала поговорили, потом заглянули в историю болезней, которую вел отец. Я немного покрутился возле них, надеясь, что доктор Меноз вот-вот выйдет вперед и объявит, что мы свободны, но похоже было, что не все так просто. Так что мы с Ларой отошли и сыграли один последний футбольный матч вместе. Собралось немало зрителей.