Милые мальчики

– Так вот, – бросив на него взгляд, мягко продолжил Левушка. – Если вспомнить, как она родилась, то многое можно понять.

– Она родилась из упавшего в море семени Урана, оскопленного его сыном Кроносом, – перебил его Артем.

– Да. И, если вдуматься, по старшинству она выше Зевса, который свергнул Кроноса, своего отца. Афродита была раньше. И ее история гораздо длиннее.

– И к чему это? – спросил Кирилл с недовольством.

– Дослушай, – просто ответил Левушка. – Венера была богиней любви. Но греки понимали любовь гораздо шире, чем мы. Любовь, по их мнению, являлась стихией, управлявшей жизнью людей. Она приносила счастье, плодородие, спокойствие, утешение, дарила радость, умиротворение, защиту. При этом же любовь разрушала, убивала, ссорила, разлучала, становилась причиной войн, смертей, болезней, горя. Венеру обожали и боялись. Любовью была не просто плотская страсть, потребность. Это было важнейшее понятие жизни, включавшее все аспекты существования. Это было чувство, приравниваемое и к счастью, и к страданиям. Любовь была самой жизнью, ее ядром, смыслом. Именно такой силой управляла Венера. Она была в самом центре.

– И? – заинтересовалась Маша.

– А затем были статуи Праксителя, другие скульптуры, римские копии, картины Возрождения, которые материализовали, очеловечили Афродиту, облекли ее в плоть и кровь. И уже с того времени богиня стала превращаться в шлюху, которая обернулась мелким божком, управляющим сексом и его проявлениями.

– И к чему это? – шутливо протянул Кирилл.

– К тому, что все эти проблемы с принятиями – последствие превращения силы, управляющей жизнью, в потребность, функцию организма, – произнес Левушка.

– Знаешь, я никогда не сомневался, что эта функция управляет человеком, – заявил Кирилл. – Я бы так не переживал на твоем месте. Человеки решили проблему Афродиты. Вместо божка появился новый, огромный бог – Фрейд. Он вернул уважение к силе потребности. Нам больше не нужна Венера…

Левушка улыбался. И его разноцветный взгляд снова угадил в глаза Лени.

– Кирилл, ты дурак, – смеялась Маша.

Снова этот взгляд.

– Вот верьте или не верьте, – Леня не заметил, как заговорил вслух, – а была бы моя воля, я бы всем вам сейчас как следует набил мордашники.

Возникла пауза. Но что-то особенное, похоже, было в его голосе и лице, так что в следующее мгновение все вдруг взорвались веселым смехом.

***

Отвечай за слова! Если слова есть форма мысли, конкретная форма, устоявшаяся, то, отойдя от произносящего, они становятся единственным маркером той мысли, что была изначально. Ты говоришь, что ты не обижен – значит для меня ты не обижен. Я привык мыслить так. Что там в твоей голове, я прочитать не могу. Почему я должен достраивать? Играть в чужую игру? Это бессмысленно.

Сидеть можно так бесконечно. Нужно говорить! Решать проблемы. Если у меня чешутся яйца, я их чешу. Что еще? Я не понимаю.

Какая гладкая раковина. И будто волны, интересно, как она так устроена…

Пусть сидит там на кровати. Молчит он. Молчание – не решение проблемы. Никогда!

О, деревья смотрят. Интересно так, что из любой точки дома их видно. Красиво. И жутко, наверно. Как толпа у сцены. Растерзают и раздавят.

Люди… Вот все они растерзают друг друга в конце концов. Словно паразиты, каждый из которых видит себя хищниками, а остальных – мясом. Играются-играются, а потом затаскивают в логово. Чем люди не чудовища? Тем более эти.