Милые шалости, или Под прицелом (СИ)

Взвешиваю в руках тяжёлую грудь. Наш теоретик с кафедры ратовал за систематичный и углубленный подход в борьбе с посттравматикой. Что ж. Мои несмелые попытки перевести изучение груди в эротическую плоскость, можно считать первыми маленькими шажками к успеху. С этого дня и далее, я обязана полюбить себя и своё тело заново. Не знаю более действенного способа, чем секс, но и не уверена в своей адекватной реакции на Костю.

Я щипнула себя за сосок и оттянула, как это когда-то делал мой любимый следак. Пальцы не слушались. Я дико смущалась, стоя перед зеркалом и пытаясь пробудить женщину в себе этими несмелыми ласками. Кровь прилила к щекам от нелепости картины, но я не сдавалась. Пощипывала соски и подбадривала себя воспоминаниями любимых рук.

Полюбить себя.

Косте нравится моя грудь. Она прекрасна. Значит я тоже должна восхищаться.

— Мягкая, крупная, нежная, — перечисляла я вслух, поглаживая тёмные соски.

— Волнительная, восхитительная четвёрочка.

Было такое ощущение, что я очутилась на сессии. Я ласкаю себе грудь, а Костя где-то рядом. Внимательно смотрит своими чёрными глазами и не пропускает ни одного движения.

— Соблазнительная. Ты рождена для любви.

Я и сама возбуждалась от таких неуместных параллелей. Кости здесь нет. Каким-то непостижимым образом мой мозг переключился с режима "видеть и наблюдать" в "дрожать от воспоминаний". И я упивалась этими фантазиями с полной самоотдачей. Пальцы увереннее теребили соски и сильно сжимали мою грудь, отчего та ещё взволнованнее поднималась от перехватившего лёгкие вздоха и полустона, полушёпота на выдохе:

— Дааа…

Чувство стыда больше не мешало, а лишь оттеняло моё развратное отражение. Ту незнакомку, которой я ласкала грудь. Себе, иногда действуя чуть грубее, не жалея нежную кожу.

Я так увлеклась, что похотливый полурык-полустон был полной неожиданностью.

— Оля, блядь, какого хуя!

Я замерла. Кости здесь быть не должно было. Я же запирала дверь. Или нет?

Костя

Мне не понравились её бегающие глаза. Я видел, что просьба прогуляться не так проста как кажется. Оля кусает себе губы только когда нервничает. После похищения мой уровень тревожности и так зашкаливал, а сейчас трубил во всю силу "она снова в беде".

Я не хотел её пугать или ещё что-то. После обеда помыл посуду, оделся и спустился вниз на один пролёт. Из квартиры не доносилось ни звука. Я перепроверил, работает ли тревожная кнопка и стал ждать. По лестнице никто и не думал подниматься или спускаться.

— Да что она задумала?

Наконец, в минуты крайнего отчаяния, я активировал через приложение камеру над входной дверью. Ракурс был рассчитан такой, чтобы без помех запечатлеть любого приходящего гостя. Звук я включать побоялся. Комната была почти не видна, только небольшая полоска зеркала позволяла увидеть часть двери в комнату. Как оказалось, этого достаточно. Мои глаза полезли на лоб, когда я понял, что она ласкает свои сиськи.

Стоп-кран сорвало напрочь. Я полетел ко входной двери, за которой как оказалось, томилась неудовлетворённая женщина. Постарался как можно тише открыть входной замок, чтобы не спугнуть откровенный ласки. Со стороны комнаты послышалось довольное "даа", которое заставило дёрнуться член в предвкушении. Ох и заберусь я на тебя сегодня, Оленька. Ох и шалунья. На полусогнутых я крался к вожделенной двери, чтобы увидеть манящую картинку полной и вживую.

Она стояла напротив зеркала, такая порочная и прекрасная. Её напряжённый взгляд не отрывался ни на минуту от пьянищих пышных форм. И Боже ты мой! Она текла. Каким-то звериным чувством я мог уловить аромат возбуждённой женщины даже со своего места. Но если Оле хочется секса, почему просто не попросить? Одно слово и я отжарил бы до дрожащих коленок. В чём проблема? Неужели не хочет?

— Оля, блядь, какого хуя!

Нужно было молчать. Тогда бы она продолжила эти одуряющие движения своими развратными ладошками, но я не мог. Это я, я, должен истязать её крупную четвёрочку. Мои губы хотели втянуть в себя сосок. Да хоть наглаживать его. По боку! Не она, я!

Оля не замечала бури в моём взгляде. Она только растерянно хлопала глазами потихоньку выплывая из волн похоти и разврата. Эту очаровательную головку явно одолевали другие мысли. А потом она снова накинула мою футболку и глазами попросила сесть напротив. Серьёзно? Сейчас поговорить? У меня член в штанах молотком джинсы пробивает, мысли то и дело соскальзывают на то, что под этой самой футболкой нет ничего, кроме голого тела. А она решила лекции мне почитать!

Училка!

— Это не то, что ты подумал.

Серьёзный холодный голос ещё больше вскипятил градус моей неадекватности. Две недели голодовки, а она ещё провоцирует.

— Иди одень трусы, джинсы и водолазку.

— Но…

— И лифон не забудь. Иначе я клянусь, повалю на спину тебя прямо сейчас и задеру тебе ноги. Будешь только повизгивать от удовольствия.

Оля только головой качнула и пошла к шкафу. Виляя бёдрами.

— Чёрт!

Я сжал член прямо через джинсы. Слишком долго без секса. Оля очень рискует не увидеть этого нежного парня, которым я был всё это время.