Милый ангел

— За Литгоу. Эта долина называется Волган, она со всех сторон окружена горами — только узкая дорога вьется по ней, спускается по склону холма и заканчивается возле старинного паба, в Ньюнсе. В войну, когда Австралии не хватало топлива, там добывали сланцы. Я бываю там каждое воскресенье, делаю наброски, пишу акварели.

— Это очень красиво, Тоби, но почему ты изменил своему стилю?

— В фойе нового отеля в Сити не хватает как раз такого пейзажа — мне Мартин рассказал. — Он хмыкнул. — Обычно у дизайнеров интерьеров есть договоренность с каким-нибудь галеристом, но Мартин решил, что это мой шанс. Он пейзажи не пишет, только портреты да еще кубизмом балуется.

— А по-моему, такую картину и в Лувре повесить не стыдно, — искренне сказала я.

Он вспыхнул, явно обрадовался и отложил кисти.

— Кофе хочешь?

— Да, пожалуйста. Но вообще-то я зашла спросить, когда мы можем встретиться, чтобы ты оценил мои кулинарные достижения.

— И спугнул твоего приятеля? Нет уж, Харриет, спасибо! — отрезал он.

Я покраснела.

— Слушай, Тоби Эванс, этот приятель приезжает в гости, только когда я соглашаюсь принять его! Когда я встречалась с Налем, не припомню, чтобы ты упрекал меня в чем-нибудь, кроме ветрености, а теперь, можно подумать, у меня в любовниках сам герцог Эдинбургский!

— А ты подумай, Харриет, — отозвался он из-за ширмы, — и поймешь, в чем дело. По Дому ходят слухи, что он не из тех, кто ездит к девушкам в Кингс-Кросс. Если не считать тружениц вроде мисс Честити и мисс Терпения.

— Тоби, ты кретин! Я ни за что не связалась бы с человеком, который покровительствует мадам Фуге и мадам Токкате!

— Слабо верится.

— Да ладно тебе! Кстати, у меня вопрос. Как дела у нашего профессора Эзры Сумчатти?

— Эзра здесь не бывает — Пэппи сама ходит к нему. Кстати, кто этот твой аристократ?

— А что, местные сплетники еще не доложили? — съязвила я. — Он ортопед из Королевской больницы.

— Кто-кто? — переспросил Тоби, вынося из-за ширмы кофе.

— Ортопед — врач, который лечит болезни ног.

— А миссис Дельвеккио-Шварц называла его мистером, а не доктором.

— За пределами больниц врачей редко зовут докторами, — объяснила я. — Но наша хозяйка не могла назвать его мистером: я сама представила его как доктора.

Он не смутился, только поднял брови.

— Значит, я слышал это от Гарольда, — сказал он и сел.

— От Гарольда?!

— А что такого? — удивился Тоби. — Я часто захожу к Гарольду поболтать, иногда мы встречаемся в коридоре. Он самый отъявленный сплетник во всем Доме — все о нас знает.

— Да уж, могу поверить, — пробормотала я.

Мнением Тоби я дорожила, поэтому попыталась объяснить, почему сошлась с Дунканом, помочь ему понять, что в нашей связи, пусть и незаконной, нет ничего безнравственного. Но развеять скепсис Тоби не удалось, я не смогла даже поколебать его. Чертовы мужчины со своими двойными стандартами! Можно не сомневаться: это Гарольд Уорнер настроил его против меня. Только он не упустил бы шанс поссорить меня с теми, кто мне нравится. Как обидно слушать несправедливые упреки от Тоби! Сам он настолько порядочный и прямой человек, что просто не может заподозрить другого в тайном умысле. Почему же он не видит, что я не скрываю своих отношений с Дунканом? Будь моя воля, о них узнал бы весь мир. Но Дункан стремится сохранить нашу тайну, чтобы не потревожить покой его драгоценной Кэти.

Я перевела разговор на картину, радуясь уже тому, что Тоби где-то пропадал не из-за меня. Скорее это выходки Пэппи погнали его в Литгоу. Разговорившись, он сообщил, что купил земельный участок недалеко от дороги на Уэнтуорт-Фоллс и уже начал строить на нем хижину.

— Значит, из Дома ты уедешь? — спросила я.

— В будущем году придется. Когда мою работу отдадут роботам, в городе мне не выжить, а в Голубых горах я смогу выращивать овощи, посажу плодовые деревья, буду покупать другую еду, потому что цены там гораздо ниже. А если мою картину купят для отеля, мне хватит и на хороший дом — мой собственный, чистый и удобный.

Мне хотелось расплакаться, но я сумела улыбнуться и сказать, что очень рада за него. Черт бы побрал Пэппи! Это она виновата.

Среда

24 августа 1960 года

Ну и ну! Целый месяц в дневник не заглядывала! С другой стороны, о чем писать, когда жизнь вошла в колею и ее привычное течение ничто не нарушает? В Кроссе я уже обжилась, и теперь у меня нет лишних поводов для волнений. Мы с Дунканом похожи на супружескую пару с большим стажем, разве что в постели энтузиазма не утратили. Он все еще просит у меня разрешения приезжать по вторникам и четвергам, но я отказываю наотрез: даже у близоруких дур вроде Кэти Ф. есть глаза. Неожиданные отлучки на неделе могут встревожить ее и заставить задуматься, с чего это вдруг Дункан воспылал страстью к гольфу на озерах, откуда до Королевской больницы гораздо ближе, чем до Варунги, — иными словами, на полях, где его никто не знает.