Милый дом

– Да класть я на нее хотел! Она просто ищет, кто бы на нее залез. Сейчас найдет перепихнуться кого-нибудь другого.

Пододвинув ко мне кресло, она приказал:

– Садись, Шекспир, и распей еще пива со своим самым знаменитым трагическим персонажем. Тебе не отвязаться от меня.

Взгляд Роума требовал, чтобы я повиновалась. Я игриво закатила глаза в ответ, схватив еще один «Будвайзер» и устраиваясь на своем месте.

– Если в ближайшее время не перестану пить, то тоже буду спотыкаться на лужайке. Ты хочешь, чтобы и я тебя искала?

Когда Роум облизнул нижнюю губу, я невольно повторила это действие.

– С каждой секундой это звучит все более соблазнительно.

Я не знала, что сказать в ответ.

Он явно был доволен собой, уловив мое беспокойство, но тему сменил.

– Итак, ты вступила в сестринство?

– Да, еще Элли хочет, чтобы я переехала в главный дом, с Лекси и Касс, разумеется. Не совсем моя тема, но я изо всех сил стараюсь влиться в студенческую среду.

Он улыбнулся.

– Вы поболтали с Элли?

– Угу. После того как ты ушел… из гостиной… ранее… после… э-э-э…

– Поцелуя, – еще раз помог закончить предложение он, но на этот раз слегка прикрыл глаза, а голос его прозвучал хрипло. Внимание Роума вновь было обращено на мой рот.

– Эм-м, да. Ну, Шелли кричала, чтобы я убиралась, а Элли появилась из ниоткуда и велела ей убираться самой.

Он провел пальцами по своим темно-русым волосам, тихо посмеиваясь.

– Она не самая большая поклонница Шел. Эл классная. Хорошо, если вы подружитесь. Она моя кузина и лучшая подруга. Поэтому у меня есть запасной ключ от ее комнаты на случай, если там становится слишком безумно. – Большим пальцем он указал через плечо на толпу студентов.

– Элли показалась мне милой.

– Она самая лучшая. – Откинувшись назад, Ромео заложил руки за голову. – Итак, Шекспир, из какого именно ты района Англии? Не смей говорить из Стратфорд-на-Эйвоне, не то я точно загремлю в психушку.

– Нет, и близко нет. Я из Дарема, – ответила я, хихикая.

Он сосредоточился, выпятив нижнюю губу.

– Нет, о таком не слышал.

– Смотрел «Билли Эллиота»? – спросила я, пытаясь дать наводку.

– Фильм про танцующего парня?

Я усмехнулась.

– Ага. Ну, я из того же графства, что и герой фильма.

– Серьезно? – Стало совершенно очевидно, каким именно он представлял это графство: бесконечные ряды маленьких домиков, серость и относительная бедность по сравнению с безумным образом жизни здесь.

Роум опустил взгляд. Я накрыла его ладонь своею, и он вздрогнул от неожиданного прикосновения.

– Все в порядке. Я знаю, что бедная. Не стоит корить себя, что подумал об этом.

– Я не… – он запнулся и робко перевернул наши ладони, с любопытством за этим наблюдая.

Мне пришлось приложить уйму сил, чтобы совладать с нервишками.

– Да, ты так и думал. Все в порядке. Я знаю, что родилась далеко не в чарующем месте, но все равно им горжусь. Там я выросла, и, несмотря на репутацию, люблю его, хотя уже много лет не появлялась на родине.

– Твоя семья все еще там?

Семья. Острая боль пронзила мое сердце. Я закашлялась, чтобы скрыть панику, а затем принялась про себя умолять высшую силу вновь похоронить воспоминания как можно глубже, прежде чем я потеряю самообладание перед Роумом. Его рука коснулась моей спины, и тревога начала рассеиваться, угроза отступала перед силой поддерживающего прикосновения.

– Ты в порядке? Совсем побледнела, – произнес Роум, наклоняясь вперед и потирая мне спину.

Я сжала ладони, чтобы унять дрожь, а потом подняла глаза к его прекрасному лицу.

– Да, спасибо, – ответила я, не понимая, почему приступ паники отступил от такого простого жеста.

Вздернув подбородок, Роум продолжал на меня смотреть, тем самым молча убеждая меня ответить на его вопрос.

Я сделала глубокий вдох.

– Нет, у меня нет семьи.

Выражение его лица было бесценным. Не будь ситуация такой трагичной, это было бы даже смешно.

– Черт, ты сирота?

– Нет, но у меня больше никого не осталось. Не думаю, что взрослый человек все еще может считаться сиротой.

– Твоя мама?..

– Умерла во время родов.

– Папа?

– Умер, когда мне было шесть.

– Ни бабушек, ни дедушек, ни тетушек, ни дядюшек?

– Была… бабушка.

– И что?

– Умерла, когда мне было четырнадцать.

– Но тогда где?..

– В приемной семье.

– И все? Ты сама по себе в течение многих лет… Тебе ведь двадцать, верно?

– Да.

– Одна уже шесть лет?

– Ну, я училась в университете, где у меня были друзья. А профессор Росс взяла меня научным ассистентом на первом курсе и присматривала за мной, когда поняла, что у меня никого нет. Но да, длительное время я жила самостоятельно. Что было… трудно.

Он невольно склонился ко мне, как будто я была гравитацией и притягивала его. Довольно мило. Участие Роума было приятным и успокаивающим, особенно после долгих лет молчания, во время которых я никого к себе не подпускала. И вот разоткровенничалась не просто перед какой-то приятельницей, а… перед ним. Плохим парнем из университета. Я поздравила себя. Только я могла подпустить так близко того, кто разбивает сердца забавы ради.

Я опустила руку на его предплечье.