Милый дом (ЛП)

Он притянул наши руки к своей небритой щеке и провел ими по жесткой щетине.

– Да, я тебя понимаю, – прошептала я, наблюдая, как мои пальцы скользнули мимо его рта. У меня перехватило дыхание от его признания.

– Я постоянно думал о нашей последней встрече, пока меня здесь не было. – Голос Роума был почти неслышен, как будто он исповедовался в совершении страшного греха. Он, казалось, нервничал, в чем еще не был мною замечен. Полагаю, симпатия к девушке стала целым открытием для короля бессмысленного секса.

– Да. Я тоже. Это… по-другому. Голова забита неким красавчиком из Алабамы, а не Данте, Декартом или Кантом.

Он подтолкнул меня коленом, и веселье осветило его глаза.

– Считаешь меня красавчиком?

Я покраснела и толкнула его в ответ.

– Можно сказать и так.

Взглянув на меня из-под длинных ресниц, он выдавил улыбку.

– Куда держала путь в столь раннее время, когда увидела, как эту красоту избивают?

– Роум…

– Отвечай на чертов вопрос, Шекспир.

Я покачала головой – дерзкий Ромео начал пробуждаться от сна.

– В библиотеку. Мне нужно выполнить несколько заданий для профессора Росс. Там есть кабинет, где я могу спокойно работать. Я видела… что произошло между тобой и твоим отцом, и подумала, что ты нуждаешься во мне больше, чем захватывающий мир академических наук.

Похлопав меня по ноге, он дал знак, что пора вставать. Но мы по-прежнему держались за руки.

– Пойдем.

– Куда?

– В библиотеку. Я собираюсь тебе помочь. Мы же не можем подвести академический мир, верно?

– Ромео… ты уверен, что не хочешь пойти домой или заняться чем-нибудь еще? Мы могли бы поговорить еще, если хочешь. О чем угодно.

Потеряв прежнюю веселость, он подчеркнул:

– Мы пойдем в библиотеку, и я помогу тебе с исследованием.

Он не был настроен шутить, скорее был близок к тому, чтобы сорваться. Я видела это – его невыплеснутую агрессию, которая нетерпеливо кипела, ожидая шанса выйти наружу. Ему нужно было отвлечься, и мне показалось, что лучше взять его с собой, чтобы спасти какого-нибудь бедного сокурсника от встречи с кулаком Ромео, когда он наконец выйдет из себя.

– Ты собираешься помочь мне с философией?

Роум обиженно надул губы.

– Эй, если я спортсмен, это еще не значит, что дурак. – Он закинул руку мне на плечи. – К твоему сведению, я знаю этот предмет. Может быть, даже смогу тебе кое-что подсказать.

Чуть отодвинувшись, он прижал палец к щеке, делая вид, что глубоко задумался.

– Например, «Иммануил Кант тот еще плут. Бывало, пил он из двух рук».

Огромная улыбка расплылась на моем лице, и я громко рассмеялась, напевая:

– «Хейдеггер пропойцей стал и под столом друзей искал».

Ромео расхаживал передо мной, как лектор.

– «Аристотель любил бутылку. Для Гоббса виски не в новинку». – Он игриво поклонился, чтобы я продолжала.

– «Рене Декарт был выпить рад. Итог: я пью, а значит, живу».

Я расхохоталась, прикрыв рот рукой, чувствуя себя легкой и кокетливой, а Роум с потрясающей улыбкой поднял руку, чтобы дать пять. И я от души отбила.

– Значит, ты фанат «Монти Пайтона»? – взволнованно спросила я.

– Ну, нельзя изучать философию и не знать «Песню философов».

– Согласна, но никогда бы не подумала, что ты помешан на британских комик-группах.

– Это же «Пайтон», – фыркнул он. Как все просто. – Так что пошли. Однажды я удивил тебя своими познаниями в философии и почти уверен, что смогу сделать это снова.

Я с пренебрежением от него отмахнулась.

– Знаешь что? Тебе двадцать один, а мне только двадцать, а я уже получаю степень магистра. Сомневаюсь, что ты сможешь меня удивить, суперзвезда. Это моя специализация.

В мгновение ока Роум прижал меня к груди и прикусил зубами мочку моего уха.

– Может быть, не в философии, но я, черт возьми, могу много чем тебя удивить, Мол, по моей специализации.

– Например? – хватая ртом воздух, спросила я.

Он прижался губами к бешено бьющемуся пульсу на моем горле.

– В гораздо более… более приятных вещах, нежели учеба.

Я застыла, и он пошел вперед, таща меня за собой.

– Давай, мегамозг, займемся исследованиями, не будем потакать твоему грязному воображению.

Ромео оставался со мной в библиотеке в течение нескольких часов, помогая мне печатать заметки и искать контраргументы для исследования. Стоило отдать ему должное, он был чрезвычайно сведущ в этом вопросе. Когда мы разошлись, он уже казался другим, словно ноша на его плечах стала легче. Его общество успокаивало и меня, и, хотя он мог быть резким и иногда немного агрессивным, он мне нравился. И, следовательно, я снова стала постоянно о нем думать. К сожалению.

На следующий день мне вновь пришлось идти в библиотеку. Оказавшись возле кабинета профессора, я открыла дверь ключом и обнаружила Ромео, который, закинув ноги на стол, а руки – за голову, сидел и ухмылялся.

– Как раз вовремя, Шекспир. Я уже написал чертову диссертацию, пока ждал тебя.