Милый друг Ариэль

Дело было сделано, теперь она не выпустит Фабриса из коготков. Он явно не рисковал заскучать. Я оставила их наедине, поскольку должна была встретить новых гостей: двое других моих мужчин, Александр и Ромен, по чистой случайности явились одновременно. На полпути к ним меня перехватила Герьерша. Приход нашего тренера по гимнастике поверг ее в шок. Но она не собиралась упускать добычу:

— Если я правильно поняла, вы сегодня вывели на смотр вашего мужа, официального любовника и тайного. Вы не против, если я займусь юным Роменом? Обычно у меня ломит поясницу от одного только звука его имени, но ради вас я готова пожертвовать собой…

Почему бы и нет?! Я не путаю добродетель с правом собственности, и он мне не принадлежит. Я улыбнулась, она тоже, и я подумала: а не сделала ли она подтяжку? Ее зубы так и вылезали наружу, даже когда она держала рот на замке. Желая соблюсти приличия, Александр привел с собой знакомую, Элизу де Сейрен, руководительницу отдела культурных связей из Министерства иностранных дел. Эта шестидесятилетняя дама, тощая, как скелет, и приветливая, как тюремная камера, тоже посещала Health Club в «Royal-Vend^ome», где одержимо крутила педали тренажера, видимо, надеясь — мало ли что! — в один прекрасный день сравняться красотой с Венерой Милосской. Ромен считал ее воплощением стервозности: она всегда опаздывала на занятия, но сама не желала ждать ни секунды. Она же, со своей стороны, обращалась с ним как с лакеем и, увидев его здесь, обмерла от изумления, хотя скорее дала бы отрезать себе язык, чем обнаружить свои чувства. Эти старые аристократки с набережной Орсе умеют мастерски сочетать врожденный эгоизм, благоприобретенную элегантность и замаскированные предрассудки. Александр, безразличный к переживаниям своей спутницы, уже покинул ее и устремился к Сендстеру. Они оба явно начали праздновать Новый год еще в министерстве. Он был навеселе.

— То что вы не в смокинге — ладно, бог с вами! Но что это за пиджак со шлицей! Для приемов годятся только пиджаки без шлицы. А ваши рукава! Они слишком длинны, из-под них не видны манжеты. Зато орден Почетного легиона сразу лезет в глаза. Хотя в вашем возрасте неприлично выставлять напоказ тоненькую ленточку. Розетка и та смотрелась бы лучше…

На людях ему обычно очень нравилось третировать Гарри, хотя это была всего лишь комедия: три рюмочки спиртного, и маски падали. Впрочем, и сам Гарри, уже сильно распалившись от алкоголя, женского общества, огня в камине, роскошного интерьера и праздничной атмосферы, парировал его выпад в том же едком, убийственном тоне:

— Я и не знал, что вы так хорошо разбираетесь в пиджаках. На мой взгляд, вам бы следовало скорее специализироваться по доспехам.

Александр вопросительно вздернул брови, выражая непонимание. Но Гарри, с саркастическим видом старого лорда, которого просто так не возьмешь, тут же сбил с него спесь:

— Вы накопили столько работы для следственных органов, что вам в конце концов потребуется непробиваемый панцирь.

Ну что на это скажешь — оставалось только рассмеяться. Александр хлопнул Гарри по плечу, притворно возмутился его остракизмом в отношении класса политиков и, отказавшись от боевых действий, отошел к моей матери, чтобы позлословить о депутате, представлявшем ныне в Национальном собрании наш избирательный округ. Он мог и не стараться: мать и без того стояла за него горой, и они шептались, как парочка зловредных колдунов, до тех пор, пока Поль не отвел его в сторонку. Мой отец тоже усердно играл свою роль: он увел Элизу де Сейрен в переднюю и прочел ей там небольшую лекцию о своем любимом Лесюэре. В общем, все шло чудесно, в половине одиннадцатого мы наконец пошли к столу, и в этот момент явились последние гости — Оливье, лучший друг Фабриса и его компаньон по агентству, и две их помощницы, Флоранс и Жеральдина, пикантные и в высшей степени декоративные сексапилочки.