Милый, единственный, инопланетный

— Что ты чувствовала в момент его срыва, помимо страха? — внезапно спрашивает он.

— Наверное, растерянность и… беспомощность.

— И только? — недоверчиво уточняет он.

— А этого недостаточно?

— Мне кажется, — мягко говорит Рус, — что ты испытывала стыд и неловкость перед другими людьми. Ты стеснялась Ильи и его поведения, одновременно жалея его.

Кровь приливает к моим щекам.

— Я не…

— Не надо, не спорь. Я знаю, что это правда, — вздыхает Рус. — И это, в общем-то, естественная для тебя реакция.

— Естественная?! То есть это нормально — стыдиться своего молодого человека?

— Я знаю, что ты относишься к нему с большой нежностью. Знаю и то, как сильно Илья тебя любит. Но пойми, эти вещи… срывы, истерики… они останутся с ним навсегда. На всю жизнь! Так что ты должна быть к этому готова. Если, — он мешкает на самый крошечный миг, подбирая нужные слова, — если, конечно, ты планируешь остаться с Ильёй надолго.

— Я… — горло перехватывает спазмом. — Я не знаю! Я люблю его, но меня пугает то, что с ним происходит… Находиться с ним рядом — всё равно что гулять по минному полю, в любой момент может рвануть.

— Любят же всего человека, а не какую-то его часть. Если ты любишь целого Илью, то должна учиться принимать его со всеми особенностями личности, которые он не в силах изменить. Илья никогда не изменится, Марина, — повторяет он твёрдо, даже жёстко, словно вколачивая эту простую и ясную мысль в мою глупую башку.

— Ты пытаешься меня напугать?

— Всего лишь объясняю расклад. Илья очень необычный, но при этом очень классный. Я знаю его почти всю свою жизнь. Однако быть с ним рядом постоянно — это всё же достаточно серьёзное испытание. Я никогда не жил с ним и потому не вправе давать тебе советы — ни “за”, ни “против”. Тут уж, извини, решать тебе самой.

— А если… если я сама не знаю, что решить? — мой голос дрожит.

— Тогда возьми паузу и разберись в собственных чувствах и желаниях. Не нужно врать самой себе, что ты справляешься и всё идёт просто прекрасно.

— Я не могу, — всхлипываю прямо в трубку, — мне… мне так его жалко!..

— Жалость — не лучшее чувство для отношений. Так же, как и чувство вины. В конце концов это начнёт тебя тяготить. Может быть, ты даже возненавидишь Илью…

— Но что мне делать?!

— Разберись в себе, — повторяет он. — Мне кажется, вы немного поторопились, решив жить вместе, и сейчас тебе просто неловко вслух заявить о том, что ты совершила ошибку. Ты ещё не готова, хоть тебе и стрёмно в этом признаваться…

Я молчу, понимая в глубине души, что он прав.

— С его стороны всё действительно серьёзно, Илья редко отменяет принятые решения или жалеет о них. А ты… не обижайся, Марин, но ты поддалась глупому романтическому порыву. Причём я сам был обеими руками за ваши с ним отношения. Однако не ожидал, что вы так резво начнёте семейную жизнь… — я слышу по голосу, что он улыбается. — А матери его ты не звонила?

— Нет… а надо?

Он задумывается.

— Пожалуй, не стоит. Всё уже позади, зачем пугать её понапрасну? Она всё равно ничем не поможет.

— Да, пожалуй, — соглашаюсь я.

— Эй, ну ты чего? Судя по голосу, тебе совсем хреново?

— Я просто… запуталась.

— Поезжай на несколько дней к родителям, — предлагает он. — Поживи дома, подумай обо всём хорошенько.

— А Илья?! Как он это воспримет?!

— Необязательно говорить ему всю правду сейчас. Скажи для начала, что у тебя появились дома какие-то неотложные дела, требующие твоего постоянного присутствия. Побудь наедине со своими мыслями.

Я снова всхлипываю. Мне ужасно тяжело даётся это решение, но я понимаю, что Рус абсолютно прав. Нужно время, чтобы всё обдумать.

— Ну ты что там, опять раскисла? — спрашивает он с тревогой. — Перестань. Хочешь, я приеду сейчас?

— Не надо, — гундосо говорю я в трубку. — Мне уже лучше, правда. Спасибо тебе за совет.

— А за Илюху не беспокойся, — добавляет он напоследок. — Если ты уедешь к родителям, я за ним присмотрю. Всё будет под контролем!

92

НАШИ ДНИ

Лиза, октябрь 2019

С некоторых пор Лиза не любила осень. Слишком уж неприятные воспоминания приносило с собой это время года, слишком уж несчастливым оно стало для неё двадцать пять лет тому назад. Теперь же её привычно-депрессивное осеннее состояние усугублялось ещё и проблемами со здоровьем.

Вообще-то она уже около полугода чувствовала себя неважно — утомлённой и разбитой, но к осени всё это обострилось, заставляя Лизу ощущать себя старой развалиной. Она с трудом поднималась с постели по утрам, испытывая слабость, головокружение и лёгкую тошноту. Даже самые простые действия давались ей с трудом — снизилась работоспособность, а вот утомляемость и раздражительность, наоборот, повысились. Волосы стали слабыми и выпадали, часто болела голова, в ушах возникал звон, а перед глазами мельтешили мушки. В довершение всех этих неприятностей начал “плясать” менструальный цикл, и в конце концов в разговоре с тётей Аллой Лиза даже предположила:

— А может, у меня просто ранний климакс?