Милый, единственный, инопланетный

Я закрываю глаза и пытаюсь воспроизвести в воображении образ Ильи. Его запах. Взгляд. Улыбку. Ощущение его кожи под своими пальцами. Его тепло. В животе становится жарко и щекотно, сердце делает кульбит, по коже бегут многочисленные мурашки… Что ж, с телесным влечением всё в порядке — реакция на Илью определённо есть. Меня к нему тянет, пусть даже это всего лишь физиология.

Вспоминаю о бывшей девушке Ильи и, повинуясь внезапному порыву, снова достаю телефон и принимаюсь искать в сети информацию о книге “Мой парень — аутист”. Интернет-магазины любезно предлагают мне купить бестселлер Алёны Лукашиной, “основанный на реальных событиях”. В интернете можно найти бесплатные отрывки в качестве ознакомительных фрагментов. С опаской погружаюсь в чтение и… уже через несколько минут с отвращением закрываю сайт. Это омерзительно. Полное ощущение, что подглядываешь в щёлочку за чем-то сокровенным, интимным. Как она могла писать об Илье такое, продолжая жить с ним вместе, спать в одной постели, заниматься любовью?! Он же служил для неё кем-то вроде подопытного зверька. Могу себе представить, как это было: постоянное наблюдение за его поведением, каждый необычный жест или фраза фиксируются и переносятся затем в файл будущего бестселлера, обрамлённые язвительными насмешками и ехидными комментариями автора. Нет, я не могу, я не стану это читать… как минимум из уважения к Илье и его чувствам. А они у него есть! Есть, несмотря на то, что пишет эта идиотка Алёна…

Поезд подъезжает к моей станции. Я выскакиваю из вагона, продолжая сжимать телефон в руке, бегу к эскалатору и думаю, что написать Илье. Мне хочется как-то подбодрить его, сказать что-нибудь доброе и хорошее. Перечитывая его последнее сообщение, почему-то вспоминаю дурацкую примету про пересоленную пищу и влюблённого повара. Как назло, в голову больше не лезет ничего подходящего и я, промучившись до самой работы, с колебаниями отправляю это Илье, пока еду в лифте.

Хоть в одном мне повезло: на месте Карика я с облегчением вижу другого ведущего, Женьку Синицына — он как раз заканчивает смену и готовится освободить студию для меня.

— А где Руденский? — спрашиваю я как можно небрежнее у возникшего в поле моего зрения Блинчика.

— Он попросил отгул, жену забирает из роддома… Ох, Маришка, какая ты сегодня нарядная и красивая!

Наверное, мне должно быть больно, хотя бы немножечко. Но мне наплевать. Точнее, нет — я очень рада, что не увижу Карика сегодня. Одной заботой меньше…

— Спасибо, — машинально откликаюсь я на комплимент, не вдаваясь в подробности, что нарядная и красивая я ещё со вчерашнего вечера, просто не ночевала дома.

Проверяю телефон и вижу непрочитанное сообщение.

“Какой повар имеется в виду?”

О господи, как же с ним… сложно. И всё-таки ловлю себя на том, что невольно улыбаюсь, ясно представляя искренний недоумевающий взгляд Ильи. Отвечать нет времени, потому что в студии появляется мой сегодняшний гость, так что я вырубаю звук телефона и переключаюсь на рабочие дела.

61

Как назло, нынешний гость зануден и скучен до зевоты. Делая вид, что вслушиваюсь в пространные многословные рассуждения, я время от времени вставляю оживлённые реплики и шуточки в его монолог, иначе радиослушатели просто заснут. Параллельно тайком набираю Илье разъяснения по поводу повара.

“Значит, ты влюблена?” — вопрошает он. Ой, всё! Я тихонько хрюкаю от смеха, понимая, что все эти игры и намёки, лёгкие заигрывания — точно не для него. Ему надо всё говорить в лоб, открытым текстом. Собираюсь ответить, но телефон сам тихонько вибрирует у меня в руках, принимая новое послание. Мама!..

“Мариш, сегодня, надеюсь, ты явишься ночевать?”

“А почему ты спрашиваешь?” — осторожно интересуюсь я. Нет, на самом деле мне необходимо появиться дома — как минимум для того, чтобы переодеться, но о своих дальнейших планах я пока не думала… Воспоминания о том, как проспала всю минувшую ночь, обнимая Илью и уткнувшись носом ему в затылок, заставляют меня чуть-чуть смутиться. Я уже скучаю по нему… странно, но факт — я действительно скучаю.

“У нас сегодня вечером небольшое застолье в узком кругу. Только мы и Логиновы”, - пишет мама.

Настроение снова начинает портиться. Логиновы — старые друзья семьи, и в общем-то я ничего против них не имею, они милые и приятные люди, но… у них есть сын Глеб, мой ровесник, и наши родители почему-то решили, что мы с ним — идеальная пара. Несмотря на то, что об этом никогда не заявлялось открыто (мы же интеллигентные воспитанные люди, никто не хочет давить), подтекст “Ах, как хорошо было бы, если бы вы…” так и витает в воздухе во время каждого подобного “застолья в узком кругу”.

— Маришенька, поухаживай за Глебом, положи ему ещё салатика и фирменных бабушкиных пирожков…

— Глеб, у Марины закончилось вино, не зевай! Правда же, она сегодня очаровательна? А эти ямочки!..