Милый, не спеши!

— Поженились мы четыре года назад, и в результате гармоничного брака два года назад у нас родился сын.

Что он паясничает, почему не может простыми словами сказать, что любит жену и счастлив с нею? Но таково уж наше время: боясь впасть в сентиментальность, люди скрывают свою сердечность за напускной иронией, а самые прекрасные слова загнали в подполье.

— Своей квартиры у нас еще нет, так что зимой живем на даче родителей жены, словно лебеди с подрезанными крыльями. Кстати, и фамилия моя соответствует: Гулбис — лебедь. Марис Гулбис, жену зовут Лигитой, она на год старше меня, ей, значит, неполных двадцать семь, работает звукооператором в радиокомитете, — продолжал он. — Раньше, когда она возвращалась с вечерней смены последней электричкой, я встречал ее на станции, а на этот раз не смог: сынишка захворал, и я побоялся оставить его одного. У меня и сейчас земля горит под ногами, потому что звоню по единственному автомату в поселке.

— Вы не допускаете, что она задержалась на работе? — спросил полковник.

— Я звонил в радиокомитет. Вахтер видел, как она уходила вместе с двумя сослуживцами.

— А им вы позвонили?

— У меня больше нет двушек. Будить соседей неудобно, все уже спят.

— Ясно, а в милицию позвонили потому, что ее вызвать можно и без монетки, — заключил Дрейманис; недаром он был опытным криминалистом, — Договоримся так, товарищ Гулбис: сейчас бегите домой, и если жена вернулась, сообщите нам минут через десять. Успеете? С ее коллегами, если понадобится, я свяжусь сам. Да, на всякий случай — ваш адрес.

— Поселок науки и техники, восьмая линия, дом три. И еще раз — простите за беспокойство.

— Вы случайно не в сфере обслуживания работаете?

— Нет. Заместителем начальника цеха.

— Вот почему вы такой вежливый, — протянул полковник. — Ну, доброй ночи.

Первый радиокомитетчик, которого разбудил звонком Силинь, был сердит и неразговорчив. С женой Гулбиса они дошли вместе только до ближайшего угла. Может быть, больше сможет рассказать Рич Стипран, он обычно ездит тем же поездом, у него там на даче вроде бы даже телефон есть. Нет, номера он не знает — позвоните в милицию, там скажут… Последние слова показывали, что человек действительно еще не проснулся по-настоящему.

Милиция приняла добрый совет к сведению, и уже через несколько минут Силинь расспрашивал диктора Стипрана, чей всем знакомый голос придавал каждому его слову характер официального сообщения.

Да, конечно, ради бога, пожалуйста. О Лигите Гулбис — только самое лучшее. То же и об ее муже, урожденном Алкас, он принял фамилию жены, чтобы избавиться от нежелательного созвучия «алкаш»; да, он как бы друг их дома; последний раз — этак с час назад, когда она сошла на своей станции, а сам он поехал дальше; нет, проводить ее не пришло в голову — как бы он тогда попал домой, поезд-то последний! Думал, что ее встретит Марис; правильно, ее беспокоило здоровье сына, с собой она везла купленные в буфете лимоны, первая клубника еще дороговата даже в день получки; да, пожалуйста, он еще самое малое час не будет ложиться, охотно раскочегарит свой «запорожец» и выедет навстречу; нет, никаких вещичек Лигиты, по каким собака могла бы взять след, у него, к сожалению, нет; ясно, что мужа без надобности лучше не беспокоить; ладно, договорились!

Прошло десять минут, пятнадцать — Марис Гулбис не звонил. Согласно договоренности, это должно было означать, что жена его не вернулась.

Но кто же не знает, что лишь плохие вести летят быстро — в мудростях, истертых до того, что они превратились в поговорки, обычно кроется истина. Я тоже никогда не торопился делиться хорошими новостями, зато всегда спешил позвать на помощь, едва только начинал жать башмак. Хотелось верить, что Гулбис благополучно встретился со своей Лигитой и в эту минуту устраивает семейный скандальчик местного значения — испытанное средство для гашения стресса.

Когда, наконец, раздался звонок внешнего телефона, полковник великодушно позволил Кате взять трубку; он был уверен, что тревоге объявят отбой.

На сей раз Марис Гулбис не просил извинения.

— Полковник еще там? Скажите ему, что о Лигите до сих пор никаких известий. Я больше не знаю, что делать.

— Ждите, — сказал Дрейманис. — Через полчаса будем у вас.

— Врача и проводника с собакой! — распорядился Козлов. — Оса, захвати корреспондента, что ему здесь болтаться без толку…

— И капитана Ратынь, — прибавил полковник.

— Вы действительно думаете?..

— Что оперативная группа без женщины — все равно что машина без запасного колеса. Никогда нельзя поручиться, что не понадобится. — Широко зевнув, он поднялся. — По дороге подбросите меня домой.