Мими – мумия

Я в очередной раз валялась перед ней в грязи и тихонько подвывала от боли в раздробленных пальцах, прикусив губу, чтобы не выть в голос. Эта стервь мучила меня уже седьмой оборот и каждый раз умудрялась вывести меня из строя не позже, чем на третий тап. Мне до сих пор не позволяли брать в руки настоящее, боевое оружие, ограничивая либо шестом, либо тупым учебным мечом, тогда как Лервелианэль неизменно пользовалась нагинатой, умудряясь обезвреживать меня всего лишь её древком.

Дрянь…

– Долго будешь валяться, киса? – презрительно сплюнув вновь, эльфийка процедила: – У тебя по графику небольшая пробежка отсюда и до рассвета. Ну? Что лежим, улитка?! Встала, побежала! Быстр-р-ро!

Когда она говорила «быстр-р-ро», это означало лишь то, что если я не выполню её команду мгновенно, то она придаст мне ускорение сама.

Огнём.

Подскочив, хотя больше всего хотелось лечь и помереть, я обняла раненую руку и рванула по знакомому маршруту. Лгут те, кто говорит, что немертвые не чувствуют боли, лгут. В нашем теле точно так же бьётся сердце и течет кровь, мы точно так же получаем травмы и страдаем от различных эмоций, которым нельзя давать выхода.

Здесь нельзя, при ней. При этой ушастой дряни, которая только и ждет случая, как бы посильнее унизить и болезненнее подколоть.

Преимущество немертвых, служащих Иссене-карающей в том, что наши раны заживали в десятки раз быстрее, чем у живых. Мы сильнее, быстрее, выносливее. Не только физически, но и морально. Эта пробежка, от полуночи и до рассвета, сущая ерунда по сравнению с тем, как она избивала меня ежедневно. Она говорила, что я слишком медлительна… Возможно. Она каждый раз цедила, что я годна лишь для служения в Домах терпимости, а никак не для борьбы со стремительной и кровожадной нежитью и нечистью. А вот это вряд ли. Не уверена, знает ли она, а я сама не торопилась рассказывать, но за эти семь оборотов, что я бегала буквально каждую вторую ночь, я лично уничтожила уже трех гулей и семерых скелетов, которые были так неосторожны, что попались мне на пути.

Руками.

Просто потому, что мне надо было сбросить пар.

Так что не знаю, Лерви, не знаю… Боюсь, моё первое посещение Дома терпимости стало бы для него последним.

– Хорошо бежит… – женщины стояли на смотровой площадке, с которой прекрасно просматривалась пустыня на многие лиги и крохотная бегунья была хорошо видна.

– Неплохо, – ворчливо признав, эльфийка всё равно была недовольна. – Но не так хорошо, как могла бы.

– Ты слишком предвзято к ней относишься.

– Моя ученица будет лучшей, – гордо выпрямившись, белокурая жрица немного свысока осмотрела собеседницу, на что та с понимающей усмешкой кивнула. – Если Иссена-карающая доверила это дело мне, значит, она хочет, чтобы девчонка стала кем-то большим, чем просто хвостатой пигалицей, уморившей старика на брачном ложе. Это может любая. А вот служить богине так, как служим ей мы… Нет, для этого ей необходимо не только поумнеть, но и повзрослеть. И поверь, я это сделаю.

– Ну-ну… Не угробь в ней милосердие, для начала.

– Поверь, уж это ей для служения Иссене-карающей и вовсе не понадобится. Так, где она? – вновь присмотревшись к бегунье, эльфийка недовольно цыкнула. – Медленно!

Создала на ладони огненный сгусток с четко заданными параметрами и запустила в сторону ученицы. Пора придать неумехе ускорение.

Оборот шел за оборотом, сезон сменял сезон, и я ошибалась всё меньше. Двигалась всё быстрее, предугадывала всё чаще, предпочитая в моменты боя отключать разум и действовать на инстинктах. Лерви не переставала хамить и подкалывать, но её язвительные замечания в последнее время воспринимались мной как фон. Я гораздо сильнее настораживалась, если не слышала от неё чего-нибудь вроде этого:

– Ну что, сопля? Готова к бою?

Готова.

Ох, милосердная-я-я…

Не готова.

Шел восьмой оборот второго цикла и мы уже занимались с боевым оружием, но сегодня Лерви была немилосердна как никогда.

– Мои пальцы! – взвыв, когда три из пяти пальцев улетели в пыль, и почти сразу на них приземлилась отпрыгнувшая от меня эльфийка, окончательно втаптывая их в грязь, я стиснула зубы, когда она звонко и язвительно расхохоталась.

– Что такое, кисонька? Кто сказал, что готов к бою? Да ты как была неповоротливой черепахой, так и осталась! Да от тебя толку, как от бревна! Да что там! От бревна толку больше, оно хоть горит!

Ну всё, дрянь…

Ты меня достала.

Отбросив в сторону бесполезный меч, я в мгновение сформировала в руке огненный пульсар и запустила им в ушастую стерву. Один, второй, третий, десяток!

Без особого труда отбивая их древком один за другим, эльфийка презрительно кривила губы.

– И это всё, что ты можешь, недоразумение? Всего лишь одиннадцать хиленьких пульсаров? Да от твоих отрезанных пальцев в компостной яме пользы больше!

Наверное, она знала толк в отрезанных пальцах… и не только пальцах. Но это мои пальцы! И я никому не позволю отрезать их безнаказанно!