Мимикрия в СССР

— Если бы вы доложили гл. инженеру, что моторы не загружены полностью, он дал бы вам указание изменить наклон лопастей вентилятора или поставить новые вентиляторы.

— Вот как вы поощряете рационализацию, я расскажу об этом где надо! — сказал он и ушел.

На другой день гл. инженер спросил меня:

— Что, Киропьян подавал вам рац. предложение?

— Подавал, но я не считаю это рац. предложением, — и я объяснила, почему.

— Зачем вы придираетесь, В. А.? Человек сделал улучшение, дал фабрике добавочный доход, почему не дать ему за это пару сотен рублей? У него семья, жалованья не хватает.

— Николай Николаевич, ведь не только мы с вами понимаем, что это "липа". Я напишу, что предложение полезное и подлежит оплате, а потом меня спросит директор или, еще хуже, спецотдел: на каком основании я разбазариваю государственные деньги? Дело может дойти до ГПУ, скажут, что я получила взятку.

— Так уж и до ГПУ!

— Возможно, до ГПУ. Предложите директору премировать его за это как стахановца.

— Директор еще больше вас боится ГПУ, да еще и партбюро вдобавок!

Рационализаторские предложения вносились и в моей собственной семье: у Наташи был грипп и после гриппа остался небольшой кашель. Я ходила с ней к врачу и доктор прописал ей анисовые капли, десять капель в воде через каждые четыре часа. Выпив их несколько раз и почувствовав облегчение, она заметила: "Какие хорошие капли!"

Вечером, когда я готовила ужин в кухне, я услышала, что Наташа вдруг сильно закашлялась и, прибежав в спальню, увидела покрасневшую от напряженного кашля дочку и полупустой пузырек с лекарством на полу.

— Боже мой, что случилось? — я увидела, в чем дело и немедленно дала ей выпить теплого молока.

Когда Наташа немного успокоилась, она объяснила:

— Мне опять захотелось покашлять и я выпила лекарства.

— Прямо из пузырька? Почему ты не попросила меня?

— Ты даешь понемногу, я не думала, что оно задерет мне горло.

— Что же ты думала, мне жалко дать тебе много лекарства? Я не даю помногу, потому что это опасно.

— Я ничего не думала, мне больно кашлять.

Когда Сережа пришел домой, я рассказала ему, что случилось.

— Не знаю, как ей объяснить, что это опасно?

— Объяснять много нечего, нужно прятать лекарство, чтобы она не могла достать.

— Я прячу, но иногда можно забыть.

— Сегодня я расскажу ей сказку, как одна девочка выпила сразу все лекарство и что от этого случилось.

Сережа почти каждый вечер рассказывал Наташе сказки. Слушая его сказки, я дивилась, какое у него было сильное воображение. Он иногда рассказывал очень долго и всегда интересно. В его сказках участвовали злые и добрые феи, животные, дети, а чаще всего любимая героиня Наташи — дама, "вся усыпанная драгоценными каменьями". За свою жизнь Наташа видела очень мало драгоценных камней и мне была непонятна ее любовь к драгоценностям. В сказках она всегда требовала самого подробного описания туалетов дам и кавалеров и Сережа не скупился на краски. Когда он кончал описание туалетов, она требовала подробностей:

— А что было у дамы на голове?

— На голове у нее была корона с сиявшими, как звезды, алмазами.

Появление "дамы" всегда было драматично. Я жалела, что не знала стенографии и не могла записывать его сказок. Когда Сережи не бывало дома, или он бывал занят, рассказывать сказки выпадало на мою долю, но я ничего не выдумывала, а просто читала ей книгу.

*

Умер муж моей сестры, Савва. Болел он очень долго, я думаю, больше года. Долгое время он не обращал внимания на свою болезнь, в последнее время у него были большие неприятности по службе: арестовали его начальника в управлении ж-д и ему временно предложили его заместить, так что, как говорил Савва, ему некогда было болеть! Когда боли сделались непереносимыми, он обратился к врачу и его немедленно положили в больницу. Оказалось, у него обнаружили сильно запущенный рак желудка и из больницы он уже не вышел. И вот, когда Савва лежал в больнице, арестовали еще нескольких из его сослуживцев и агент ГПУ несколько раз приходил в больницу его допрашивать. Доктора также допрашивали: не симулирует ли Савва свою болезнь?

Последние две недели до его смерти мама жила у Зины, и она потом рассказывала, что его допрашивали буквально за несколько часов до смерти. В это время Савва уже знал, что ему жить недолго и, как потом он сказал маме, он говорил агентам ГПУ правду в глаза, то есть то, что он о них думал.