Мимикрики. Камни основы

Дворец Мэл- Карта ожил, возродился. Звуки и голоса опять наполнили то, что вроде бы не подлежало восстановлению, стены стали еще мощнее и неприступнее. От блеска камней драгоценных и золотом сияющих крыш хотелось зажмуриться, такая ляпота, что не в сказке сказать, ни пером, как говорится… Так всегда бывает, когда люди вдыхают часть души в безжизненные стены. А тут вдохами и выдохами сам Великий Кутюрье и Режиссер занимался. Надышал знатно. Очень старался. Потому как не один все это оживлял, а с Рэйной.

Сначала его, как обычно, обуял дух соревновательности и конкуренции, но потом, понимая превосходство коллеги, он просто старался не ударить в грязь лицом. Это раньше Славик любой чужой талант как вызов и личное оскорбление воспринимал, а сейчас — нет. Сейчас ему позарез необходимы были соратники. Тем более такие. Такие!

Рэйна даже в тисках ограничителей была великолепна. Восторг какой-то! Тщательно скрываемый Славиком восторг.

Идея привлечь Рэйну в соратники под предлогом восстановления Дворца Мэл- Карта родилась в голове Славика самостоятельно, без его участия. Готовая мысль просто появилась и окрепла. Славик мысли не сопротивлялся, рассмотрел ее повнимательнее, вспомнил, какое впечатление Рэйна произвела на него, когда ее с Тоскливых островов внезапно вызвали к Правителю. Умопомрачительное! Впечатление было — умопомрачительное. Сила, что в ней таилась, приводила в трепет, пугала и восхищала одновременно. Рэйна была Мимикриком. И, видимо, когда-то между ней и Мэл- Картом что-то было. Но, как говорится, что было — быльём поросло. Силу загнали в тиски ограничителей и сослали на Тоскливые острова. И вот сейчас, благодаря гениальному плану Славика, Рейна вновь вернулась во Дворец. Ограничители не сняли, только ослабили, но даже с ними она творила так, что любо дорого.

Не, ну действительно, дорого. Как, собственно, Царь и требовал. Славик нарадоваться не мог. Каждый раз, гуляя по воссозданному пространству и разглядывая мельчайшие детали дизайна, хвалил себя за то, что дал жизнь простой мысли и материализовал ее.

Никому ведь объяснять не надо: любая пришедшая в голову мысль — это энергия, поэтому внимательно отнеситесь к тому, каким мыслям вы даете жизнь.

Когда Славик подходил, а правильнее сказать, втирался с этой мыслью к Крэгиру, он уже знал, что тот согласится. Это тоже было в его интересах. Неизгладимый след, можно сказать, шрам, оставил после себя недавний дебош Мэл- Карта в душе Первого Советника. Дед-Пчела его несколько дней настойкой своей фирменной отпаивал. В успокоительных целях, конечно. Крэгир похудел, осунулся и при малейшем шуме или просто хлопке двери вздрагивал и шею в плечи убирал. На совещаниях больше отмалчивался. Из-под густых кустистых бровей бросал хмурые взгляды на Царя.

Трехголовый Мэл- Карт, благодаря Славикиным стараниям, вид приобрел странный, но яркий. Славик далеко ходить не стал, маханул преображение по всем канонам древних сказаний из параллельной реальности. Сотворил из Мэл- Карта Змея Горыныча. Золотого, естественно. С хвостом. В короне. Понятное дело, что у каждой головы была своя корона, индивидуального дизайна, но от этого он приятнее не становился.

Крэгир, бросая на Правителя хмурые взгляды, пытался найти знакомые черты, но хоть что-то от прежнего, и не находил. Не находил. «Проглядел я, упустил» — корил себя Крэгир и глубоко, безнадежно вздыхал. Мэл- Карт теперь совсем не прибегал к его советам. У него было с кем совещаться и у кого совета спрашивать. Две дополнительные головы теперь и советовали, и голосовали, и решения выносили. Три в одном, как говорится.

А Мэл- Карт еще моду взял: что не так — сразу рычать и огнем из пасти поливать куда ни попадя. Крэгир уже весь в подпалинах ходил. Поэтому Славик знал, Крэгир его поддержит. И вот как-то раз, после особо звонко звучащей мысли о соратниках, Славик спустился на кухню и, конечно же, нашел Первого Советника там. Крэгир, сломленным после бури, дубом сидел, подперев голову рукой, а перед ним стояла ополовиненная бутылка настойки.

Дед-Пчела рядом хозяйничал. Пирожки из печи доставал. Славик Деду подмигнул. Дед понял. Противень поставил и принялся тщательно, не спеша вытирать руки о холщевое полотенце. Спокойно так вытирал, а взгляда со Славика не спускал. Чувствовал, что Славик что-то задумал. Наконец сказал:

— Горяченькие пока. Не спешите. Пусть остынут. А я покуда к роднику схожу. Вон, нашего дегустатора прихвачу и схожу. Недавно Потники родник старый раскопали.

Потниками в Стране назывались те, кто всю тяжелую работу выполнял. Они камни двигали, деревья выкорчевывали, завалы разгребали. Ну и потели при этом нещадно. Потому в народе прозвали их просто и точно — Потники.

— Он камнями весь завален был, — продолжал Дед-Пчела, — ну, после того, как Царюшка-то наш Демону душу в употребление отдал.

Крэгир закашлялся.