Мимо денег

Сегодняшняя встреча с американцем была для Трихополова знаковой и важной. Потому и подгадал ее к юбилею, на котором мистер Энтони мог собственными глазами убедиться в прочности положения и влиятельности Трихополова. Еще бы! Застольные речи гостей (а это все были далеко не пешки в россиянском сообществе) звучали как слаженный гимн его могуществу. Знаменитые рыночные министры, банкиры и с пяток олигархов не просто выражали Трихополову дань уважения, поздравляя с днем рождения, но рапортовали о бесконечной личной преданности и делали это, фигурально говоря, почти коленопреклоненно. Получилась лишь одна накладка: не удалось вытянуть на юбилей президента, зато его личный представитель прямо за столом вручил Трихополову звезду героя России и зачитал душевное поздравление с признанием его заслуг перед отечеством.

После обильного застолья Энтони Джонсон разомлел, его маленькие голубенькие глазки ежесекундно жалобно смаргивали, из них сочилась бледная старческая жижа, но с побагровевшей физиономии не сходила вымученная приветливая улыбка. Чисто американский, как полагал Трихополов, феномен: демонстрировать свою жизнеспособность до потери пульса. Беседу вели на английском, которым Микки, естественно, владел в совершенстве, как и большинство собравшихся, отчего временами у выживающего из ума американца случались провалы сознания и он представлял, что находится где-то на уютной техасской лужайке. Он сделал Трихополову изящный комплимент: оказывается, многие его соотечественники до сих пор считают Россию дикой, невежественной страной, где по улицам бродят медведи, а на самом деле россияне, и он первый тому свидетель, совершили огромный культурный прорыв в мировую цивилизацию. В подтверждение привел забавный пример, как какой-то нищий возле отеля обратился к нему за милостыней на чистейшем английском языке.

— То ли еще будет, — усмехнулся Трихополов. — Парламент готовит закон об образовании. Скоро в московских школах преподавать начнут по-английски. И по штатовским учебникам.

— Однако, — старик хитро сощурился, — я слышал, ваш уважаемый президент тяготеет к пангерманским духовным ценностям?

— Ничего подобного, — возразил Микки. — Это у него наносное, от прежнего режима. В душе, уверяю, он такой же американец, как мы с вами.

Он решил, что пора перейти к делу: в полусонном состоянии старик податлив, как воск. Выставив из беседки двух юных полуголых массажисток, прилепившихся к американцу с боков, важно изрек:

— Позволь, дружище Энтони, преподнести небольшой подарок. От чистого сердца! — Трихополов извлек из-за ширмочки кожаную папочку с золоченой застежкой.

— Что такое, Ильюша? Долговые расписки? Новый Уголовный кодекс? — пошутил мистер Энтони, принимая папку, но не спеша заглядывать внутрь.

Трихополов хохотнул, оценив шутку.

— Бери выше, дружище. Фирма «Токсинор». Помнишь, мы обсуждали? Она твоя. Остались кое-какие формальности, надеюсь, твои парни с этим справятся.

Американец напряг память, отчего по восковому лбу пролегли глубокие продольные бороздки.

— Ах да! Конечно, помню. Торговля недвижимостью и прочее… Спасибо, Ильюша, тронут. Ты уверен, что мне это нужно?

— У нас говорят, дареному коню в зубы не смотрят… Через «Токсинор» можно провести любую сделку. На вполне законных основаниях. Образно говоря, через это игольное ушко при определенных обстоятельствах пролезет целый континент. И никто об этом не узнает.

— Почему никто не должен знать?

Трихополов скрыл моментально вспыхнувшее раздражение: иногда старику приходилось, как невменяемому, по нескольку раз разжевывать очевидные вещи, при этом невозможно было понять, когда тот валял дурака, а когда у него в башке действительно заклинивало.

— Специфика российского бизнеса, сэр. Игра только на опережение. Мы должны оформить большинство контрактов до того, как парламент утвердит закон о продаже земли. Это осуществимо лишь через посреднические фирмы вроде «Токсинора». Не стоит выдумывать велосипед. Обычная практика. В принципе «Токсинор» с его размахом — это золотое дно. Пришлось попотеть, чтобы отбить его у конкурентов.

В следующее мгновение Энтони Джонсон доказал, что если он и находится в умственном распаде, то далеко не в окончательном.

— Старина Джо Смайлз, кажется, имел дело именно с «Токсинором», не так ли, Ильюша?

— Вы знали Смайлза?

— Немного, совсем немного… Ужасная трагедия… Это был святой человек. Больше того, джентльмен. Если вы понимаете, Ильюша, о чем я говорю.

Трихополов не выглядел растерянным.

— Трагедия разыгралась буквально на моих глазах, — признался он. — Однако для России такое не в диковину. Любовный треугольник, наркотики плюс русский идиотизм. Там, где дело проще всего решается в нотариальной конторе, полудикий русачок непременно хватается за топор.

— Насколько мне известно, Смайлза застрелили в отеле.

— Да, разумеется. Топор — это фигурально. В этой истории замешана молодая женщина, любовница бывшего директора-маньяка.

— Хотите сказать, старина Смайлз пострадал из-за молодой женщины? — искренне удивился американец.