Мимо денег

Ее улыбка и пустяшный разговор были для него как бальзам на душу. Темень, где обитало волосатое чудовище, отступила. Он с аппетитом умял тарелку пшенной каши, попил горячего, бледно-зеленого чаю с бубликом, намазанным сливочным маслом. Так бы и лежать весь век в теплой постели, не вставая. Только не спать. Как бы сделать так, чтобы не спать?

Ближе к обеду Данила Петрович привел обещанного психиатра и оставил их одних. Психиатра звали Гарий Давыдович. Пожилой мужик с вытаращенными глазами и бледным лицом, на котором отражалась мировая скорбь, берущая начало в глубине веков. Повел он себя по-свойски, уселся прямо на кровать, потеснив Сидоркина, и круглой, как оладья, ладошкой похлопал по животу.

— Что, сыщик? Во сне тоже бандитов ловишь?

Сидоркин сразу понял, что с этим человеком надо вести себя крайне осторожно: у него на морде написано, что он знает о нем намного больше, чем Сидоркин сам о себе. С такими всезнайками он изредка сталкивался в прокуратуре. Один из них, следователь по особо важным делам Сердюк, как-то растолковал молодому на ту пору оперу, что в принципе каждый человек, если копнуть, наверняка заслуживает высшей меры наказания.

Как у Сердюка, у психиатра был остолбеневший, пронизывающий взгляд ловца человеческих душ. Сидоркин обрадовался маленькому предстоящему поединку.

— Сон неважный, — признался он, — но беспокоит другое.

— Что же это?

— Отпуск накрылся из-за этого маньяка.

— Из-за маньяка?

— Вы разве не в курсе? Я единственный, кто видел подонка в лицо и может опознать. Он обязательно попытается напасть еще раз. Я здесь в качестве живца. Обычная практика. Но сколько это продлится — вот в чем вопрос. Маньяку спешить некуда. Может выжидать неделю, месяц. Поди угадай.

— Раз вы сами заговорили, — психиатр пересел поудобнее, чуть ли не переместясь на Сидоркина: вероятно, для него имел какое-то значение физический контакт, — расскажите поподробнее об этом… маньяке. Кажется, вы считаете его кем-то вроде пришельца? Инопланетянина?

— Кто вам сказал? — Сидоркин изобразил удивление.

— Как кто? Данила Петрович, да и в истории болезни… Навязчивое видение, фантом, приобретающий реальные черты… Очень любопытно.

Удивление на лице Сидоркина сменилось выражением досады.

— Понял, Гарий Давыдович… Я тут ни при чем. Я действую строго по инструкции. Похоже, в конторе какому-то умнику пришло в голову, что на полоумного маньяк клюнет скорее. Дескать, родство душ и прочее… Чушь собачья, конечно, но я солдат. Вынужден подчиняться.

Пришел черед удивиться психиатру.

— Вы что же, хотите уверить, что на самом деле никакого пришельца не существует?

— О чем вы, доктор? Откуда им взяться при нашей-то нищете? Что они тут забыли?

Доктор быстрым движением пригладил седые волосенки, что-то хмыкнул себе под нос. Но он был явно не лыком шит.

— Разыгрываете, Сидоркин?

— В каком смысле?

— Скажу в каком. Вам, наверное, наговорили всяких ужасов про нашего брата. Мол, прилепят ярлык психа, потом не отмоешься. Возможно, доля истины в этих сплетнях есть, но это когда было-то, дружок. Еще при поганом режиме. Другие времена, совсем другие песни. И задачи другие. Нынче не психа, нормального человека днем с огнем не сыщешь. Улавливаете мысль?

— Улавливаю. — Сидоркин про себя злорадствовал. — А пришельцы тут при чем?

— Пришельцы всего лишь красивая метафора. В метафизическом смысле мы все, бывшие граждане России, оказались будто на чужой планете. Согласны?

— Может, и так. Вам виднее. Но я этого не чувствую. Я же мент. У ментов кругозор ограниченный. На этой планете или на другой у нас направление одно: вынюхивай и лови. Как у собак.

— Опять вы немного лукавите, майор. — Гарий Давыдович приятно улыбнулся, отчего вытаращенные глаза как-то чудно убрались внутрь черепа. — Не доверяете. Не хотите понять, что я пришел к вам как друг.

— Спасибо… Но тогда излагайте попроще. Про метафизику — это для меня темный лес.

— Не надо про метафизику. Расскажите поподробнее про маньяка. В каком виде является. О чем с ним беседуете. Какие при этом ощущения испытываете. Попробуем вместе разобраться, что он за фрукт.

— А-а, — с облегчением протянул Сидоркин, — так это вам лучше к начальству обратиться, к полковнику Сергованцеву. Инструкции от него идут. Кстати, он, как и вы, человек образованный, культурный. Говорят, всю советскую энциклопедию одолел от корки до корки. Только не ссылайтесь, что я направил. Это плохая рекомендация. У полковника на меня зуб.

— Отчего же зуб, если не секрет?

— Как раз из-за этих пришельцев. Нехороший у нас спор вышел, когда на задание отправляли. Подробности не могу передать, не имею права, но суть в том, что полковник как раз в инопланетян верит. Больше того, полагает, многие наши беды от них. Будто они лет десять назад десант высадили в районе Мытищ. А меня черт дернул усомниться. В каждом ведомстве, доктор, свои правила. У нас не положено подозревать начальство в мракобесии. Вот он и помстился, велел изображать полоумного в качестве приманки. Да и я не в обиде, сам виноват.