Мимолетности, или Подумаешь, бином Ньютона!

– Потому что вы живете вне языковой стихии. Язык все время меняется, живет своей жизнью, книга в высшей степени современная, там необходимо употребление современных жаргонизмов, сленга, что вы об этом знаете? Кроме того, разумеется, в России есть еще заметное отставание от европейского стиля в оформлении, но что хорошо для России, что улетит мгновенно, в Европе просто могут не понять. Но вам в данном случае важно, чтобы книга именно хорошо продалась, это главное. А мы все-таки лучше знаем нашу аудиторию.

Игорь в недоумении смотрел на меня, а я смотрела на Рейли. Кажется, он врубился.

– Но существуют же какие-то общечеловеческие стандарты… – перепугалась девица.

– А зачем нам стандарт? Книга нестандартная, и оформление должно соответствовать. Но рынок-то наш, мы его знаем, у нас есть превосходные художники, печатать мы будем в Италии, и ответственность за все лежит на нас. Поэтому я бы предложила найти представителя в России, человека профессионального, а не просто говорящую по-русски девушку. У нас, как и у вас, сейчас кризис и полно профессионалов, которые за весьма скромное вознаграждение согласятся представлять ваши интересы! – я уже адресовалась непосредственно к Рейли.

– А ведь мадемуазель Фаина права! – сказал он по-английски, чтобы поняли и Анна Григорьевна с Игорем. – Мы действительно предпочтем найти представителя в России. И не будем возражать, если вы сами его найдете.

Он был просто хорошим парнем, этот Рейли, честным и неискушенным в издательских тонкостях.

А Леблан, кажется, понял, что его игру раскусили, но он был явно не дурак и сообразил, что мои возражения Рейли одобрил полностью. А ведь я и вправду была логична.

На Зинаиде Голицын просто не было лица.

Игорь, разобравшись, в чем дело, тоже поддержал меня. Мы договорились снова встретиться завтра для окончательного подписания договора. Сейчас на всякий случай подписали так называемый протокол о намерениях.

Наконец мы остались втроем.

– Ну, Фаина, ты даешь! – воскликнул Игорь и на радостях обнял меня. – Анна Григорьевна, до чего ушлая баба!

– Фаина молодец! А вы, Игорь, чуть не дали маху! И я заодно. Вам еще простительно, вы начинающий издатель, а я-то не одну собаку съела на этом деле, а тут прокололась, позор на мою седую голову!

Они говорили, а я сидела совершенно пришибленная. Я так устала…

– Фаина, что с тобой? – обеспокоился вдруг Игорь.

– Ничего. Просто выдохлась. Я, наверное пойду лягу.

– Тебе надо выпить.

– Да, Фаиночка, выпить сейчас милое дело, – поддержала его Анна Григорьевна.

– Фаина, я не думал, что тебе так идет зеленый цвет… – вдруг заявил Игорь. – Кстати, Рейли от тебя в отпаде. Когда вы с Анной Григорьевной вышли, он сказал, что восхищен твоей красотой и элегантностью. А я лично восхищен в первую очередь твоим умом. Откуда что взялось, ты ведь тоже начинающий главный редактор. Работа в журнале – это совсем иная история.

– Сама не знаю, как это получилось. Просто, когда эта выдра появилась, я сразу все поняла. Интуиция…

– Нет, надо не тобой восхищаться, а мной, ведь это я взял тебя на работу.

Мы рассмеялись.

За Анной Григорьевной заехала племянница. И я вдруг поняла, что безумно боюсь остаться одна. Эта встреча со Степаном… Стефано! И разжавшаяся пружина… Внутри все кровоточит. Что я за идиотка? Ведь давно уже все с ним ясно… Дура, кретинка! Но как больно!

– Пойдем в загул? – предложил Игорь.

– Пойдем, только не очень надолго. И еще мне надо переодеться, на таких каблуках пускаться в загул по Парижу я не в состоянии.

– Отлично. Даю четверть часа.

Я поднялась в номер. Стараясь не думать ни о чем, сбросила туфли, роскошное платье и влезла в брюки и свитер. Странно, я хорошо выгляжу, хотя внутри все болит. Видно, это еще возбуждение от переговоров. Я не стала ждать лифта и пошла вниз пешком. На площадке я задержалась, проверила мобильник, нет ли сообщений. И вдруг каким-то новым взглядом увидела Игоря. Он стоял внизу и смотрел на меня. И в его глазах было что-то лишнее, как мне показалось. Это не был взгляд работодателя на хорошего работника. Это был взгляд мужчины. А мужчина он был видный. И лицо доброе. Но я уже люблю этого окаянного труса, мужа графини. Я теперь буду мысленно называть его только мужем графини. Кстати, графиня не слишком интересная женщина. Но зато графиня.

– Фаин, ты чего?

– Ничего. Пошли!

– Пошли! Куда глаза глядят?

– Именно!

Мы долго бродили по улицам, говорили об издательстве, о наших общих планах, мне было легко с ним. И даже весело.

– Ну все, я хочу где-то посидеть, – вдруг заявил Игорь.

– О, я с удовольствием. И я бы чего-нибудь съела, а то этот обед с Рейли как-то прошел мимо меня.

– Отлично! Чего ты хочешь?

– Рыбы! Мои мозги нуждаются в подпитке фосфором.

– Как мне нравится такая определенность желаний. Терпеть не могу, когда бабы начинают выламываться. Тут недалеко есть чудный рыбный ресторанчик.

– Я смотрю, ты хорошо знаешь Париж?

– Я в молодости год жил в Париже, учился. С тех пор обожаю его.

– А почему ж ты не говоришь по-французски?