Мимолетности культуры в Петербурге

Во всех знаменитых конных монументах государей и полководцев в Риме, Венеции, Падуе, Париже, Берлине очевидно, что перед вами царь, король, великий человек. Так горда, величественна и надменна осанка всадника, так торжественна неторопливая поступь коня, так значительна вся композиция. Совсем иное в памятнике Петру I Фальконе. На фоне ночного неба в памятнике угадывается что-то призрачное, нереальное, даже устрашающее. «Настоящий кентавр!» – воскликнул Дидро, когда увидел монумент. Это сходство образуется, может быть, из-за мохнатого седла, из-за слитности в единое целое лошади и седока, особенно при взгляде спереди, вероятно, из-за очень длинного, оправданного в качестве опоры, хвоста.

Надпись «Петру Первому Екатерина Вторая воздвигла» была предложена самим скульптором. Она была принята, но без последнего слова, на месте которого – год открытия памятника.

Сначала вопреки воле Фальконе вокруг памятника была сделана решетка. После посадки Александровского сада разросшиеся кусты и деревья совсем закрыли памятник. Тогда было решено вырубить часть сада, но монумент оказался при этом посреди голой, вымощенной булыжником площади. В 1903 году была, наконец, снята решетка, и вокруг скульптуры разбили сквер. Таково окружение памятника и по сей день.

Интересна и поучительна в социально-историческом плане и история создания памятника Петру I. Она характеризует типичные взаимоотношения между властью и художником, иллюстрирует общий уровень культуры, образованности в столице России того времени. Вот она.

Восемнадцатое столетие, когда был создан монумент, – один из самых ярких периодов в истории национальной культуры Франции. Законодателем художественных вкусов становится Париж с его Королевской академией, литературными салонами, многочисленными театрами. Уже в XVII веке, в период царствования Людовика XIV королевский двор был политическим и идеологическим центром Франции. Людовика XIV называли король-солнце.

На протяжении всего XVIII века французских архитекторов, скульпторов и живописцев приглашали многие правители европейских стран для строительства и украшения своих резиденций и столиц. В России еще во времена Петра французских художников можно было встретить в Санкт-Петербурге и его пригородах. Некоторые художники, не выезжая за пределы Франции, исполняли заказы русского императорского двора и знати.

В период царствования Екатерины II президентом Академии художеств был И. И. Бецкой. Царица поручила ему именно во Франции заняться поисками художника для исполнения памятника Петру I. В это время русским послом в Париже был князь Д. А. Голицын. Он был дружен с Вольтером и Дидро. В 1765 году Голицын получает указание заключить договор с кем-либо из известных французских мастеров на строительство памятника Петру I в Санкт-Петербурге. После переговоров с Дидро князь остановился на фамилии Фальконе, произведения которого тогда имели шумный успех.

Скульптор тотчас принял предложение, так как рамки того, чем он занимался, стали тесны, и он искал способа как-то проявить свою творческую индивидуальность, заявить о себе в несколько другой области искусства.

В 1766 году переговоры о приезде Фальконе в Россию были, наконец, завершены. Получив долгосрочный отпуск из Королевской академии, согласие короля, освободившись от обязанностей на Севрской мануфактуре, Фальконе на восемь лет отбыл в Россию, унося в голове уже готовый образ памятника легендарному Петру I. Этот образ созрел как-то мгновенно, мастер набросал его на уголке стола, находясь однажды в гостях у своего друга Д. Дидро: скачущий галопом конь, поднятый на дыбы на краю обрывистой скалы властной рукой всадника.

12 сентября 1766 года в сопровождении своей юной ученицы Мари Анн Колло Фальконе тронулся в далекую, незнакомую и загадочную Россию.

В Риге путешественников встретил русский офицер, который сопровождал их до столицы. Екатерина II радушно приняла прибывших. Скоро императрица отбыла в Москву, и началась длительная переписка между русской государыней и французским скульптором.

В Петербурге Фальконе жил сначала у своего богатого земляка, но скоро съехал, так как не мог больше терпеть вмешательства хозяина в свои дела. Фальконе со своими помощниками стал работать в отведенном ему под жилье и мастерскую здании, которое стояло на углу нынешней улицы Герцена и Кирпичного переулка на месте прежнего дворцового театра Елизаветы.